замещения рассматриваемого объекта той или иной его редуцирующей абстракцией, эта исследовательская стратегия открывает простор для произвольного препарирования и самой «совокупной практики» и ее контекста. Последний, чаще всего, выступает в форме непосредственно различимых примет и характерных конфликтов определенной, также интуитивно, либо по неким селективным признакам выделяемой стадии или исторической конфигурации «современности». Как следствие построение теоретической модели связи и движения мира социальных явлений не выходит за рамки сообщения исходно принимаемой абстракции того или иного набора столь же произвольно «возвращаемых» ей атрибутов, или интеллектуального конструирования в замкнутых границах логического «круга в обосновании». Развиваемые с противоположных позиций, но в едином русле методологии и добрых намерений теоретизирования «среднего уровня», эти и подобные им подходы практически до сих пор играли двусмысленную роль в движении теоретического социального знания, одновременно в некотором смысле стимулируя и сдерживая его. Предпринимаемые в их рамках усилия, как и, своего рода, воздержание от них, в целом пока не приводят ни к преодолению кажущегося неистребимым и принимающего множество обличий социологического раскола, ни к большей результативности общей социальной теории. В немалой степени этот итог оказывается логическим следствием изначально постулируемого, вынужденного, временного или принципиального отказа от ориентации на поиск системно-генетических оснований единой для всех ответвлений общественной науки реальности. Естественным продуктом, а порой и условием теоретической «умеренности» оказывается широко распространившееся замещение проблематики теоретического исследования социальных явлений внутренней тематикой изучающих их дисциплин и возникающих в их рамках отдельных направлений и исследовательских школ. Нередко эта специфическая тематика и перманентно обсуждаемые в ее рамках затруднения утверждаются в качестве собственно основополагающей проблематики социального знания.
На этой почве в последние десятилетия возник и получил заметное развитие своего рода «примиряющий» взгляд на перспективы и пути построения социальной теории, предполагающий возможность сближения и идейного синтеза разноголосицы теоретических представлений и методологических позиций. Специфика сложившейся в его рамках слабо интегрированной совокупности идей заключается, прежде всего, в выработке общих рекомендаций по «реально осуществимому» или достаточному, разумно-адекватному или все же еще предстоящему преодолению затяжного кризиса социально-теоретической мысли. Общей основой социологического консенсуса предлагается считать более широкий взгляд на предмет и метод социального теоретического исследования, в том числе исключающий наличие каких-либо