день оказался летним. Что-то нужно было в городе, и они с Пашкой столкнулись на перроне вокзала.
Вокзал в Рошанске для жителей «мешка» был вовсе не вокзалом, а порталом для перехода в разные миры.
В партизанскую историю города, о чём напоминал паровоз «Константин Заслонов» … В незнакомый, манящий и опасный мир – если кто-то уезжал за пределы по самым экстренным делам или в редкое путешествие… В мир связей или нехитрого дохода: там знакомились, договаривались, делились новостями, продавали фрукты, зелень, пирожки и ненужные вещи… Был мостом между родственниками, живущим в «мешке» и по другую сторону железки… Станцией на пути к городской инфраструктуре.
Одним словом – значимое место.
Часто привокзальную площадь наводняли цыгане – говорящие голуби. С пёстрым скарбом, юркими замурзанными детьми, гвалтом, изворотливостью и живучестью.
Возле куста шиповника можно было наблюдать статичную позу цыганки за работой. С привязанным платком к груди ребёнком, вцепившуюся сухой коричневой рукой в звонких браслетах в рукав пиджака очередного олуха. Хриплым громким шёпотом с серьёзным выражением на лице она навешивала лапшу на уши этому обалдевшему от откровений обывателю.
И словно, невидимые руки, взмахнув, снимали с места в мгновение ока, как стаю воробьёв, эту ораву. Наверное, их увозил поезд, но Алиса никогда не видела момента погрузки…
Туда ходили и просто прогуляться вечерком. А на витке перелома, когда страна сошла с рельсов, на площади торговали всем, что хоть как-то могло заинтересовать покупателя. Спившийся к тому времени, но не сдавшийся окончательно Пашка продавал сметану.
А в памятный погожий день, на перроне Рошанского монументального тёмно-серого вокзала на спицу печальных событий своей жизни наша юная героиня накинула новую петлю.
Она только вернулась из Крыма. Два месяца трудовой, вольной, здоровой, почти взрослой жизни и настоящее любовное переживание – сделало из живой девочки недосягаемую и манящую непостижимой тайной планету.
Загорелая, окрепшая, с выжженными на солнце волосами по пояс амазонка. В клеёнчатых, с рисунком под леопарда, венгерских босоножках, короткой юбке и фирменной, с приталенным рельефом и длинными языками воротника кофточке – по последней моде семидесятых.
Он смог что-то промычать и только. И Алиса поддалась искушению.
– Ну, кто ещё мог бы ей всё простить?! Только тот, кто от неё без ума.
– Эй, Гонкуры! Какова мера глупости?
– Легковерие человека-мотылька.
И через год с небольшим наступил вечер, когда её мир, по закону жанра, покатился в тартарары. В школе на встрече бывших выпускников «паук» впервые пригласил «муху» на танец.
Святая простота возле широкой, затянутой в морскую форменку груди уверенного в себе (такую уверенность юноше даёт реализованная физическая близость с женщиной) красавца, представляла себя Ассолью.
Из бесприютной реальности она