громко каркнул ворон, многозначительно подняв крыло. – Прошу описать, как всё было.
Торопиться некуда. Слово за словом, я завладел вниманием ворона, думая, что ещё вчера не поверил бы в собеседование с птицей, предпочтя отдаться на милость революционного трибунала. Как бы ни было, закончив историю побега, под мелодию голодного желудка я ждал вердикта.
– Бурррх! Прошлый раз вы тоже, кажется, сбегали от революции. Не думал, что революция так долго живёт.
– Прости, как тебя называть?
– Вы назвали – Доктором, хотя, по-моему, повесили на мою шею обязанность.
– Прекрасно! Хоть Профессор! Только я – не мастер Грэм! Меня зовут…
– Стоп, стоп, стоп! И знать не хочу! Никакое имя не достойно быть вашим, потому что вы – Бурхард Грэм, великий мастер, – дворецкий недовольно отвернулся.
Оказывается, это имя, а я думал – он так чихает.
– Меня зовут – Францтролль Глюк.
– Да вы что? – Доктор глянул с сочувствием, подвинулся ближе, по-дружески ущипнул за плечо. – Родители вас любили?
Я кивнул, возможно, слишком резко – в голове что-то стрельнуло, заболело. Он по-отцовски прочёл обезболивающее, боль ушла.
– Забудем о пустяках – скоро одним Франц… Франц… Францем станет меньше. Не волнуйтесь, скоро избавитесь от глупого прозвища.
От усталости слипались глаза, спорить не было сил. Каменные стены превратили мокрый сюртук в орудие пыток. Окоченевшие руки в поисках тепла лезли в карманы – и там сырость. Пальцы нащупали что-то твердое…
– Как же я про тебя забыл, – в ладони весело постукивало огниво, – нужно высушить.
Умолкший ворон внимательно следил.
Зная любовь птиц к мелким безделушкам, вернул огниво в карман. Не хватало трута, и я спасён. Ринулся из пустого холла в прихожую, наткнулся на закрытую дверь. В груди будто ниточка оборвалась, на которой висела злость, не помню, чтобы так злился. Руки, ноги, даже голова изливала ярость на неприступный тис, никакие шторма истории поколебать упрямство дерева не могли. Огонь отменялся.
– Бурррх! – у ворона отлегло, продолжил умничать. – Должен сказать, мастер Грэм, вы не такой, как всегда. Не вижу прежней любви к суициду. Прошлый раз подобрались ближе обычного, почти выпили зелье… Если бы не аллергия на ореховое масло… Кто бы мог подумать… Хотя, неудачнику лучше сразу сойти с дистанции, нельзя мучить драгоценную память…
Доктор тарахтел, как трещотка. Никакой пользы, только отвлекал от наклюнувшейся идеи. Огниво придало оптимизма, не хотелось потратить запал впустую. Воспитанное веком прогресса, несогласие с чудесами верило, есть реальное объяснение. Например, по волшебству открывающимся и закрывающимся дверям. Метафизика с эзотерикой здесь не нужны, достаточно разбираться в механике. Будь условия комфортнее, сообразил бы, как устроен механизм, но еле держась на ногах, борясь с подступающей болезнью, не мог заставить себя думать. Да ещё Доктор промывал мозги, что-то доказывая, то и дело перепрыгивая