.

таблеток, взял целую пригоршню в рот, но, едва почувствовав знакомый привкус горечи, выплюнул. Сил проглотить это, не было.

      С улицы внезапно раздались весёлые голоса парней. Похоже, все вернулись.

      – Хатат, куда веники?

      – На лавку.

      – Не поместятся!

      – Утрамбуй!

      Велехов вышел в коридор и увидел, что двери девичьих спален открыты. В них никого не было, а снизу доносились звонкие голоса:

      – Дайте блин!

      – Софья, а где сметана?

      Хатат громко позвал с улицы:

      – Русалочки мои! Баня готова!

      Судя по топоту, вся девичья половина убежала во двор, прихватив блины с собой.

      В передней Софья раздавала парням полотенца.

      – Никита, иди сюда! – весело сказала она, увидев его на лестнице.

      – Софь… – он покачал головой, – я подожду.

      – Чего? Снега летом? – усмехнулась та.

      Женщина вручила Велехову полотенце, не принимая возражений, и отправила в дверь:

      – Вперёд!

      Обе бани дымили. Возле одной собралась горка из босоножек, и висели девчоночьи сорочки. Во вторую как раз заваливалась толпа парней. Из открытой двери дышало мокрым теплом, и поднимались струйки пара. Иван уже без одежды собирал в охапку веники, сложенные на лавке.

      – Никит? – позвал Рир, вися одной ногой на пороге бани. – Пошли, сердце у тебя нормально бьётся, выдержишь.

      – Прям кардиовизор, – покачал головой Велехов. – Откуда знаешь, как у меня сердце бьётся?

      – Слышу, – отмахнулся Рир.

      Иван подтолкнул племянника к двери:

      – Заходи, страдалец, всё хорошо будет.

      Сопротивляться явно было бесполезно, так что Никита вдохнул горячий воздух и шагнул внутрь.

      Пока он сидел на нижней полке, парни отхлестали по первому венику. Иван окатил себя холодной водой, смывая десяток другой листьев, прилипших к спине.

      – Ух, хорошо! – завыл он и кивнул племяннику на верхнюю полку. – Ложись.

      – Да нельзя мне, – возразил тот.

      – Ложись, говорю! – насмешливо приказал Иван.

      Рир подтолкнул парня веником:

      – Давай.

      – А, чёрт с вами! – сдался наконец Никита.

      Первые же шлепки берёзового веника напомнили ему, как давно он не был в бане. Живое тепло приятно пошло сквозь тело, расслабляя мышцы.

      – Нежнее, нежнее с болящим, – смеялись парни.

      Через несколько минут Велехов, не заметив как, задремал. Голоса и смех ещё слышались, но туманная дымка уже уносила его далеко, далеко. И где-то в незнакомом месте, среди разрушенных строений, вновь возник белый волк, окидывая его хищным взглядом…

      Иван опустил веник. По бане расходился аромат сон-травы, аккуратно вплетённой в ветки берёзы. Парни быстро распахнули двери до улицы. А то и самим можно было уснуть. На порог поднялся Хатат. Иван кивнул ему:

      – Позови Арнаву.

      Во сне Никита прятался за разрушенными колоннами странного белого города от зверя, идущего за ним по пятам. Небо вспыхивало красным, словно