топтать загоревшиеся уже навершник и рубаху. Добрава закашляла, голова девицы кружилась. Наконец невесту убитого снова понесли подальше от пожара, и вновь увидели чистое розовеющее на закате небо измученные голубые глаза.
Когда девушка пришла в себя совсем, она с испугом посмотрела на своего спасителя. Сразу поняла она, что человек это знатный. На широких плечах лежал алый плащ-корзно, скрепленный золотой пряжкой в виде волчьей морды с разинутой клыкастой пастью. Белую рубаху прижимал к тонкой талии пояс, к которому крепились ножны и отделанный серебром охотничий рог. Волосы мужчины были светло-русыми, брови густыми, борода короткой. Длинные пальцы больших рук украшали золотые перстни. Рядом стоял холеный гнедой конь. Он тряс мордой, и на уздечке звенели серебряные бляхи. С хорошего седла на бока спускались стремена с серебряной насечкой. Там же крепилось длинное копье. Возле хозяина вилась очень тонкая собака, почти совсем без паха, но с сильной грудью, легкими быстрыми лапами и длинной доброй мордой – борзая, или подарок купца или посла, или покупка за такие богатства, каких Добраве вовек не видать.
Умные серые глаза мужчины успокаивающе действовали на девушку. Видя, что она уже может говорить, но напугана или смущена, тот спросил голосом звонким, красивым и ласковым:
– Кто ты, милая?
– Добрава.
– Некрещеная?
– Вера в крещении. Только здесь до сих пор старыми именами величать могут.
– Что за место это, Добрава?
– Лисцово. В десять дворов деревня… Батюшка-кормилец, напал на нас народ незнаемый. Никогда еще не было на деревню набегов. Все дотла сожгли, должно быть. Коли есть с тобой еще люди смелые, покличь их всех, догоните обозы, спасите в полон уведенных.
– Сколько же было врагов?
– Много. Не считала. Душа в пятки ушла.
– Ну, у страха глаза велики.
Мужчина затрубил в рог. Звонкий диковинный звук полетел куда-то через верхушки дубов и сосен. Собака встала так, будто приготовилась вот-вот легким ветром сорваться с опушки. Конь насторожился.
– Скоро будут здесь еще охотники. Родители твои где?
– Их в церкви зарубили. Враги в церковь нашу ворвались. Там моя свадьба была.
С искренней грустью посмотрел мужчина на девушку.
– Не печалься, Добравушка. Найдешь себе еще нового пригожего молодца.
– Да я его не любила, – бедняжка встала на колени, схватила спасителя своего за руки и заговорила быстро и горячо. – Не бросай меня, добрый человек. Возьми рабой к себе на двор. Горшки мыть буду, за птицей ходить умею, хоть овец пасти – только бы уйти из этих мест. Дом сгорел, родные мои уже у престола Божьего. Стань мне до конца заступником, не лишай своей милости! – и Добрава припала губами к его пальцам.
– Что ты, что ты! – ответил мужчина. – Князю своему служи…
Раздался лай собак и конский топот. Выехали охотники –