лошадей мерцающей пыльцой, и те разом притихли, как будто заснули. Исключением был ренгар, который недовольно фыркнул, и тряхнул гривой.
– Это чтобы они не испугались, – пояснил подошедший к нам иркан. – Магия ильва подсказывает, что на нас нападут сразу, как войдем. Не бойтесь и сохраняйте спокойствие. Анделар справится.
– Кто нападет? – выдохнули мы с Анаретт разом, а Берта, побледнев еще больше, потянула из ножен короткий меч, хотя было видно, как ей не хочется отпускать повод.
Остаток пути прошел в полном молчании. Надвигающийся Лес теперь и мне казался притаившимся в темном углу чудовищем, которое терпеливо выжидает, когда глупая добыча сама влезет в ощеренную пасть.
Чем ближе мы подходили, тем становилось темнее и тише вокруг, стволы деревьев тонули в глубоких тенях. А у самой опушки стемнело так, что я была готова поклясться, вот-вот наступит ночь, если бы не знала наверняка, что еще только утро.
– Я ничего не вижу! – панически шепнула Анаретт.
– Ты преувеличиваешь, – ответила я ей.
– Преувеличиваю?! Да я едва различаю холку собственного коня!
Судя по тому, как судорожно сестрица таращила глаза и вертела головой по сторонам, она не обманывала.
– Ренни, она обычный человек. У нее нет ночного зрения, – тихо сказала Берта, внимательный взгляд которой непрерывно скользил по деревьям, методично обследуя их от корней и до самых вершин. Ноздри медведицы постоянно трепетали принюхиваясь.
Я и сама невольно всматривалась в темные прогалы между искореженными, как рисуют в детских сказках, сухими уродцами. Казалось, они тянут к нам скрюченные пальцы, норовя подцепить невнимательного всадника и утащить в самую чащу.
– Постой! – запоздало сообразила я. – Ты сказала “ночное зрение”? Но ведь и у меня его нет, а я различаю все вокруг, пусть и не настолько четко, как при свете дня. Здесь сумерки, но не кромешная же мгла? – повторила я вслух собственные мысли.
– И для меня все точно так же, – согласилась Берта. – Но оборотни лучше видят в темноте. У нас и слух острее, и обоняние почти звериное.
– Но я-то не зверь!
– Зато ты – маг, – в словах Анаретт прозвучала неприкрытая зависть.
Я вдруг припомнила тот день, когда в темноте камеры опасалась за свои глаза, а затем вчерашний вечер, осознав, что ильв вполне искренне просил меня быть осторожной. Я пошла прогуляться, когда уже было темно, но даже не поняла, что мое зрение изменилось!
Обычный человек не смог бы рассмотреть бугрящиеся мышцы на теле Темного, находящегося на том берегу. И особенно заметить, как меняется выражение глаз. А я увидела, да только не придала значения.
– Но как такое могло случиться? Когда?
– Тебя привязали сразу к трем магическим источникам. Ты и без инициации теперь на многое способна, нужно только научиться, – подсказала медведица.
За тихим разговором отступил давящий страх, который внушал всем Темный Лес. Я не придала значения тому, как стремительно