который ответить тебе не может, который в твоей власти, может только трус, подлец или дурак. Запомни это и ступай». И я запомнил. А что на следующий день было, мне до сих пор стыдно вспоминать. Как я просил Кузьмича, как ребята за меня просили…
Вот такой был случай. И потому Мушанскому на его издевательства я тем же ответить не могу.
И вообще мне некогда, у меня тысяча дел. Поэтому я заканчиваю допрос. Больше Мушанский уже ничего интересного не окажет. Думаю, он сам больше ничего не знает. Хотя и то, что он сказал, немаловажно. И главное здесь – Варвара.
Но еще важнее оказывается заключение экспертизы из научно-технического отдела. Восстановлен полный текст той записки. Он выглядит так, если при этом выделить угаданные мною места: «Приходи, посоветуемся. С этой СВОЛОЧЬЮ ОКОНЧАТЕЛЬНО надо рассчитаться, когда СОБЕРУТСЯ ВСЕ».
Вот так, не более и не менее.
Об этом я и докладываю в конце дня на совещании у Кузьмича. Здесь же присутствуют Игорь, Валя, Петя Шухмин и еще несколько сотрудников.
– М-да… – задумчиво произносит Кузьмич, когда я кончаю свой доклад. – М-да… Действительно, интересно все тут поворачивается. И пока темно.
Он достает из ящика стола начатую пачку сигарет, медленно вытаскивает одну, словно прикидывая, сколько он уже выкурил за день.
– Пятая, Федор Кузьмич, – говорит Петя Шухмин, щелкая зажигалкой.
– Ладно тебе, счетовод, – прикуривая, ворчит Кузьмич и, затянувшись, продолжает размышлять вслух: – Однако в этой темноте кое-что все же обрисовывается. Как считаете?
– Что верно, то верно, – говорю я. – Обрисовывается. Но дело это трудоемкое, Федор Кузьмич. Тут надо в принципе решить.
– В принципе? – усмехается Кузьмич. – Ну, давайте сначала в принципе. Какие будут соображения?
Первым высказывается Петя Шухмин:
– Между прочим, нас никто не заставляет его искать, Николова этого. Тут и дела-то никакого не возбудишь, если на то пошло. Ничего человек не совершил, ничего не нарушил. Мотанул из гостиницы? Домой вовремя не вернулся? На бумажке чего-то считал? Ну и что? Какой тут, спрашивается, криминал? Да и записка, прочтенная экспертом, неизвестно еще, кому принадлежит. И означать она может все что угодно. Это только Лосеву тут почему-то убийство мерещится. А намеки этого Мушанского вообще ничего не стоят.
Петя у нас реалист и прагматик, не верит ни в какие ощущения, чутье, интуицию и прочие иррациональные категории. Он всегда ставит вопрос ребром, ему все до конца должно быть ясно. Да или нет? Неопределенность его нервирует и всякие сомнения тоже. Им не место в работе. Иначе, по его мнению, будет хаос и всеобщая путаница.
– Так… – кивает Кузьмич. – У кого еще есть соображения? – И смотрит на Игоря. – Что скажешь, Откаленко?
Я настораживаюсь. Но Игорь, не поднимая глаз, цедит сквозь зубы:
– Согласен с Шухминым.
На Игоря это совсем не похоже. Что с ним происходит?
Кузьмич тоже недоволен, он хмурится и сердито сминает в пепельнице недокуренную сигарету. Потом