толпы людей, поэтому жителям пришлось устраивать ярмарку у подножия холма.
Маленькие упыри никогда не видели ничего подобного! Представьте, что всю жизнь живете в норах, среди тьмы, камней и холодной земли. Всякий раз, выходя на поверхность, вы видите звезды и их отражение на водной глади, можете рассмотреть огни города, сверкающие будто драгоценные камни. Но ярмарка? Невиданное зрелище! Она походила на яркий мазок краски, переливающийся разными цветами в темной синеве сумрака, в центре которой находилось огромное, украшенное гирляндами колесо обозрения, и в раскачивающихся вагончиках сидели люди.
– Колесо обозрения! – кричит коротко стриженный мальчик, который плакал всего несколько минут назад. И хотя нос его еще красный, в глазах блестят уже не слезы, а нечто иное.
Да-да, колесо обозрения! Они в жизни его не видели. Можете себе представить?
Под ним раскинулась деревенька из пестрых палаток, полнившаяся новыми, удивительными ароматами – сахарной ваты, жареного арахиса, горячего сидра. Веселые крики детей доносились до упырей подобно ветерку из великолепного склепа. И наши чумазые детишки как зачарованные стояли у забора, вцепившись в прутья ручками и втиснув между ними мордочки.
На мгновение им показалось, что все это имеет отношение к Обряду Смерти, о котором только и говорили взрослые.
– Думаешь, они всегда так кричат? – спросил Слипвикет.
– Ну, конечно, – ответил Уормкейк. – Это ведь ярмарка. Там надо кричать.
На самом деле, дети, он ничего не знал про ярмарку. Но уже тогда ему нравилось умничать.
От этих слов дети смеются. Вероятно, этой шутке не первый год, но я все равно бросаю взгляд на мистера Уормкейка, чтобы увидеть его реакцию; однако фальшивый рот неподвижен.
Слипвикет очень тяжело и грустно вздохнул. Если бы вы услышали этот вздох, вы бы сразу заплакали – столько в нем слышалось грусти. А потом он сказал:
– Как бы я хотел попасть туда, где все только и кричат.
Дядя Дигби разыгрывает целое представление: кладет руки на стеклянный купол головы и произносит слова дрожащим голосом, полным печали. На детей уловка производит неизгладимое впечатление.
– Это невозможно, – отвечает Стабблгат. – Нам нельзя выходить за забор.
Стабблгат был самым нудным на свете упырем, во всем видел лишь унылость и неприятности. Он постоянно находился в дурном настроении, вечно жаловался и никогда не хотел пробовать ничего нового. И когда вырос, обязательно стал бы чьим-нибудь отцом – скучнее создания не придумаешь. Иногда друзья хотели избавиться от такого друга, но не могли так поступить. Они были хорошими детками и знали, что нельзя бросать друзей, даже самых-самых скучных.
– Пойдемте, – сказал Стабблгат. – Поиграем в черепушку.
На этих словах дети оживляются, словно через них прошел электрический разряд. Они ерзают на стульях и вскрикивают «Черепушка!» подобно фазанам в кустах ежевики. На их