замечательных событий года. Людмила Борисовна приглашала всех сотрудников, причём вместе с супругами и детьми, у кого таковые имелись. Праздник удавался всегда, хотя для меня в этой бочке мёда находилась ложка дёгтя: Захар неизменно приходил с женой, которая была хорошо знакома с Кунцевой – когда-то работала медсестрой под началом Людмилы Борисовны. Я старалась исключать Малакова из зоны своего внимания, но иногда это стоило слишком больших усилий, и вместо радости от общения с коллегами в нерабочей обстановке у меня появлялось чувство усталости.
На этот раз я решила взять с собой Димку: как-никак – он один и есть моя семья. Его хорошо знали все, потому что не только слышали от меня многочисленные истории о сыне, но и общались с ним во время врачебной практики, которую он проходил у нас, учась в институте.
Дача у Кунцевой была старая с огромным участком земли, создававшим иллюзию присутствия в лесу на дикой природе. Правда, кроме докторов, других дикарей не наблюдалось. Дикие звери, если такие водились поблизости, держались в стороне, напуганные громкими разговорами и взрывами смеха. Кунцева, в джинсах и лёгкой курточке, с волосами, собранными в узел на затылке, была вовсе не похожа на главного врача крупной частной клиники. Без административного лоска она казалась значительно моложе, и о возрасте можно было догадаться только по годам мужа, с которым, как все знали, они были вместе со школьной скамьи. Аркадий Александрович выглядел уставшим и совсем не спортивным человеком средних лет. Работа его не имела никакого отношения к медицине, но, прожив столько времени с врачом и общаясь с медиками всех специальностей, он мог поддержать любую нашу беседу на профессиональную тему. Был он, несмотря на свою неспортивность, мужчиной очень привлекательным и, благодаря обширному кругозору и умению говорить, легко завоёвывал женские сердца.
Пока мы с Ириной Митрофановной резали помидоры к шашлыку, Димка беседовал с Аркадием Александровичем, делясь опытом ординатора. К ним присоединились остальные доктора, все без исключения любившие шутить над молодыми коллегами.
– Значит, Дмитрий, скоро ты станешь коллегой Малакова? – спросил Сиротин.
– Ну, в общем врачебном смысле да, но я специализируюсь в реаниматологии, не в урологии, – уточнил Димка.
– Запомни, что только урологи и реаниматологи радуются при виде мочи, капающей из катетера пациента! – под дружный смех обосновал свою точку зрения Сергей.
Я сунула маленькую помидорку в рот и присоединилась к обсуждению. Димка пробудил интерес к студенческой теме, и все, кто по совместительству подвизался на кафедрах, принялись рассказывать случаи из преподавательской жизни.
Сиротин, помешивая угли в мангале, кричал:
– Мой студент в заключении по вскрытию криминального трупа написал: «На больном обнаружено две раны: одна смертельная и одна, к счастью, нет».
Все развеселились и начали вспоминать цитаты из ученических записей. Тёткин замахал руками, по его щекам лились слёзы, и непонятно было, плачет он от смеха или от дыма, разъедавшего