столовой пылкую речь о восстании.
– А другие Сестры считают, что правильнее будет выждать. Они боятся, что война потребует слишком много человеческих жертв. Я и сама придерживаюсь подобной точки зрения, – призналась сестра Кора. – Я думаю, что сейчас, когда мы совершенно не готовы к войне, начинать ее нельзя, потому что такой шаг, скорее всего, приведет к катастрофе.
Я наконец-то отхлебнула свой чай, он оказался вкусным и пряным: наверно, в него добавили молотый имбирь.
– И что же прикажете мне делать в такой ситуации?
– Ждать, когда у тебя появится собственная точка зрения. Я верю в Персефону и в это пророчество, Кэтрин, даже если мы пока не можем понять его в полной мере. – Она явно подразумевала, что пророчество сбудется, хотя я пока ничем не доказала, что могу быть полезной Сестричеству. – Я собираю информацию. У меня есть шпионы в Братстве, один из них – член их Национального Совета, второй по значимости после Ковингтона. Он работает над тем, чтобы на руководящих постах оказывались те, кто на нашей стороне. Конечно, за одну ночь такое не провернуть, но я думаю, что это самый лучший путь.
– И, наверно, самый безопасный, – говорю я. – Так меньше шансов, что нас перережут в собственных постелях.
Сестра Кора иронично улыбается, и я понимаю, что некогда она была очень красивой женщиной. Былая красота еще угадывается в линии ее подбородка, в наклоне головы.
– Да, я стараюсь предотвратить такое развитие событий. Если дело дойдет до открытой войны, я не рискну поставить на нашу победу. В Братстве состоят тысячи людей, а нас всего несколько сотен.
– Но брат Ковингтон может править еще лет двадцать, – замечаю я. – Он очень популярная фигура. И красавчик к тому же.
– Думаю, этого не произойдет. Времена меняются, Кэтрин. Большинство населения уже не в восторге от твердой руки Братства. – Я киваю, вспомнив, как парни забрасывали камнями О’Ши и Хелмсли. – Но, если мы станем чересчур спешить… если нами будет руководить страх… мне ненавистна даже мысль о повторении ошибок прошлого.
Я вожу кончиком пальца по верхней кромке своей чашки. Именно мне сестра Кора адресует свои предупреждения. Той самой девушке, которой Маура так часто пеняла за излишнюю осторожность.
– Я не стану спешить с началом войны. Вы же этого хотите?
Теперь в ее улыбке стало больше тепла.
– Я рада это слышать, потому что…
Дверь внезапно распахивается, и в комнату врывается Сестра Грэтхен, раскрасневшаяся и задыхающаяся после пробежки по лестнице.
– Кора! Прости за вторжение, но к нам только что заявились два члена городского Совета Нью-Лондона. Они просят тебя об аудиенции. Я проводила их в приемную.
Сестра Кора берет с чайного столика ежедневник в кожаном переплете и цепляет на нос очки с линзами в форме полукруга.
– Им не было назначено. Они не сказали, в чем дело?
Сестра Грэтхен качает головой так, что ее плотные седые букли подскакивают.
– Нет,