убаюкивая малыша в красной шерстяной шапочке. Ее старший сын, в красном шарфике, вдруг порскает в сторону, завидев друга.
– Джимми, не убегай далеко! – кричит ему вслед женщина.
Я поворачиваюсь к Рилле, предложить ей купить сидра и вдруг вижу его.
Финна.
Он стоит на краю площади возле брата Ишиды.
Он почти такой же, каким я его запомнила. Почти.
Его густые непокорные волосы: они растрепаны, как всегда. Его щеки и нос в коричневых брызгах веснушек. Его пухлые вишневые губы. Его печальные глаза за очками в проволочной оправе.
На нем черный плащ до пят с длинными, скрывающими запястья рукавами. Пламя костра отражается в серебряном кольце, символе принадлежности к Братству. На меня обрушивается чувство вины. После смерти отца у Финна появилось множество обязанностей, но в том, что он стал членом Братства, виновата я. Что бы ни пришлось ему делать в последние несколько недель в качестве брата, это наверняка угнетало его.
А ведь в Братство он вступил из-за меня.
Я опускаю глаза на мертвую траву под ногами. Несмотря на промозглый воздух, мне вдруг становится душно. Я вцепляюсь в завязки капюшона, чтобы их ослабить, и он падает на спину, являя миру светлые косы, уложенные барашками на висках.
Я хочу броситься к Финну через всю площадь, взять его за руку и увести далеко-далеко от этих костров. Куда-нибудь, где мы будем одни, и я смогу сказать ему правду: я люблю его, по-прежнему люблю, и буду любить всегда, к чему бы меня ни принудили.
А он? Любит ли он меня еще? Сможет ли простить мне то, как я с ним поступила? Я вновь поднимаю глаза, и на этот раз наши взгляды встречаются. Я делаю шаг назад, оступаюсь и машинально хватаю Риллу за руку. Мои чувства наверняка аршинными буквами написаны у меня на лице, но я не могу понять, что чувствует Финн. Скучает ли он по мне хоть немножко? Эта чудовищная тоска, это желание броситься навстречу и замереть в объятиях – неужели он не испытывает ничего подобного?
– Финн, – шепчу я. Его имя у меня на устах становится вздохом, песнью любви, мольбой о прощении.
И тут он отворачивается. Нас разделяют двадцать ярдов и сотни людей, но я чувствую: это отказ.
– Кейт? – смотрит на меня моя соседка по комнате, и ее карие глаза полнятся беспокойством. В который уже раз она окликает меня по имени? – Кейт, с тобой все нормально?
– Да. – Мне едва удается выдавить из себя это слово. Я прижимаю кончики пальцев к уголкам глаз и стараюсь выровнять дыхание, чтобы не дать пролиться слезам.
В этот миг мой взгляд ловит в толпе промельк розового. Это Саши Ишида, моя лучшая подруга по Чатэму, и ее единокровная сестра Рори Эллиот лихорадочно размахивают носовыми платочками, чтобы привлечь мое внимание. Я снова надеваю капюшон, чтоб скрыть лицо, спрятать глупые слезы, которые все-таки, несмотря на все усилия, текут по щекам.
– Прости, Рилла, я знакомых девушек увидела.
Я пробираюсь сквозь толпу, уворачиваясь от играющих в пятнашки детей. Саши и Рори стоят в очень удачном