работницы перестанут страдать от болей в спине, усталости в руках и жжения в глазах. И не будут простаивать по часу в день. Более того, повысится и текущая поминутная выработка, не буду слишком смел, если заговорю не о семи, а о десяти-двенадцати в минуту.
И я набрался нахальства и посмотрел на мистера Лигета, кивнув на его блокнот. Он послушно углубился в подсчеты. Все терпеливо ждут.
– Около ста пятидесяти тысяч в день.
Дядя и Гилберт переглянулись. И оба посмотрели на меня. Лигет нервно затеребил блокнот.
– Клайд, всего лишь переделать стулья, столы и лампы?
– Да.
Ответил коротко и максимально уверенно.
Гилберт подошёл ко мне вплотную и посмотрел в глаза.
– И ты, конечно, готов поручиться за результат?
И я бесстрастно отвечаю ему.
– Нет, не готов.
Удивления он уже не скрывает.
– Не готов, но предлагаю попробовать. Если я неправ – вы решите, что со мной делать.
– А если прав? – дядя кладет руку мне на плечо и разворачивает к себе.
– Вы решите, что со мной делать.
– А ты наглец, – старший Грифитс поворачивается к Гилберту, – ну, что, выгоним его?
– А мы посмотрим на результат его «соображений».
– Значит, так тому и быть, сын.
Грифитс прошелся вдоль столов, приглядываясь, слегка пожал плечами. И вдруг спросил Марту…
– Милочка, вы сильно устаете на штамповке? Может, болит у вас что-нибудь?
Ах ты… Я затаил дыхание. Гилберт подошёл ближе. Марта переводит взгляд с одного на другого. И молчит.
– Она скажет, что все в порядке, дядя, – успел вмешаться, пока не заговорила сама, – они все скажут, что все хорошо. Никто не хочет терять работу.
– Да, ты прав, их ответам доверять не стоит, – сказал Грифитс, подумав, – хорошо, начинай перестраивать отделение. Гилберт, Лигет, содействуйте и держите меня в курсе. И, Клайд, на эти выходные приходи на обед, поговорим еще, я пришлю приглашение с точным временем.
Оо, черт… Хорошо, Берта это слышит сама и не решит, что и я теперь бегаю от нее «к дяде на обед». Но что же делать? У нас совсем другие планы…
За этими мыслями не заметил, что дядя и Лигет уже вышли, о чем-то разговаривая, и ко мне подошёл Гилберт.
– Пройдемся немного, Клайд?
Глава 14
– Давай, милый, рассказывай мне все-все.
Роберта подперла ладошкой подбородок и с улыбкой приготовилась слушать. Тихий вечер за плотно задернутыми занавесками, уютно в треть накала горит лампа. В комнате полумрак, освещен стол, на нем наш уже привычный чай и пирожные, все-таки я зашел по дороге в кондитерскую. Как же хорошо… На Берте ее домашнее платьице, то самое, бежевое с полосками, что было надето на ней в первый вечер, когда я к ней так неожиданно ввалился. Чудные пушистые волосы так же, как и тогда, светятся под лампой каштановым ореолом.
– Клайд, ну что ты…
– Что?
– Смотришь так, – Берта смущенно оправила платье и провела ладонью по волосам, – перестань.
– Перестать на тебя смотреть? – склоняю