взгляды. Людей из клана Маклендонов никак нельзя было упрекнуть в недостатке гордости.
– Мне понятно, почему сопровождающие меня воины должны оставить меня, но, надеюсь, вы позволите остаться моей служанке Алисе, – сказала Фиона. – Она верно служила мне все эти годы. Мне было бы приятно и удобно, если бы она осталась со мной.
«И к удовольствию женской прислуги», – мысленно добавила про себя Фиона, догадываясь, что шотландские девушки без особой охоты стали бы ей прислуживать.
– Почему бы и нет. – Киркленд пожал плечами.
– Благодарю вас. – Фиона деликатно откашлялась, собираясь с силами, ей хотелось попросить еще за одного человека из ее окружения. – Отец Ниалл тоже очень просит, чтобы ему позволили остаться со мной. Его мать была шотландкой, вышедшей замуж за англичанина. Отец Ниалл с удовольствием пожил бы на родине своей матери.
Губы графа опять сжались в твердую линию, не предвещавшую ничего хорошего.
– Священник… м-да… Но ведь он никогда не одобрит условия нашей договоренности, а у меня нет ни малейшего желания выслушивать день и ночь напоминания об аде и дьяволе.
От стыда Фиона залилась краской.
– Он нам не помешает.
– Священника хлебом не корми, только дай ему повод прочитать проповедь. Такова их природа.
Боль, жалость к отцу Ниаллу, обида на слова графа вихрем взметнулись в душе Фионы. Неужели она расстанется с этим чудаком, таким милым добрым и так плохо приспособленным к жизни? Прижав руки к груди, с умоляющим выражением на лице Фиона принялась уговаривать Киркленда:
– Я уверяю вас, отец Ниалл будет держать свое мнение при себе.
В воздухе повисло молчание.
– Ладно, посмотрим, – без особой радости согласился граф.
В порыве горячей признательности Фиона схватила его за руку и пожала ее. В ответ пальцы графа нежно сжали ее ладонь.
От этой ласки мурашки побежали по ее коже. Растерявшись от неожиданности, Фиона оробела, затем неловко отняла свою руку.
– А где будет жить Спенсер?
– Как где? Он будет заниматься военной подготовкой, учиться и жить вместе с моими оруженосцами, а спать в холле вместе с моей прислугой. Крайне важно, чтобы к нему не было никакого особого отношения, в противном случае его невзлюбят другие мальчики.
Фиона нахмурилась.
– Вы ведь не позволите, чтобы над ним насмехались? Он еще так слаб.
Киркленд громко расхохотался.
– Вы хотите, чтобы я сделал из него настоящего воина, и в то же время просите оберегать его от трудностей. В таком случае он никогда не станет рыцарем.
Фиона совсем растерялась. Она подвинулась поближе к графу и зашептала, чтобы никто из прислуги не мог ее услышать:
– Понимаете, мне, как матери, страшно за него.
– Очень хорошо понимаю. Именно поэтому воспитанием будущих воинов занимаются мужчины. Они будут требовательны к нему, не дадут ему спуску. Вместе с тем я не поощряю излишней жестокости к молодым воинам. Жестокость мы приберегаем для наших врагов.
–