Гэвин все нажимал и нажимал своим мечом. Пот застилал ему глаза, он уже давил всем своим весом на меч соперника, пока быстрым кистевым движением не выбил меч из его рук. Сверкающий клинок взлетел в воздух и упал в другом конце площадки.
Издав победный крик, Гэвин изо всех сил воткнул меч в землю рядом с коленопреклоненным Эйданом.
– Есть еще желающие?
Желающих не оказалось. Воины переминались с ноги на ногу, одни опустили глаза вниз, другие смотрели по сторонам – никто не хотел встречаться взглядом с охваченным воинственным пылом Гэвином. Коннор сплюнул кровью на землю, Дункан потирал рукой живот, Эйдан с трудом поднимался на ноги. В воздухе послышались радостные крики тех, кто бился об заклад и выиграл, слышался звон монет, переходивших из одних рук в другие. Все обсуждали перипетии трех коротких схваток.
Два молодых оруженосца с трудом вытащили из земли меч Гэвина. Невозможно было описать то немое восхищение, которое горело в их глазах, когда они передавали меч вождю клана. Их юношеский восторг охладил радость Гэвина от победы: он сразу почувствовал себя старым по сравнению с юными оруженосцами. Неужели и он когда-то тоже был таким же восторженным, впечатлительным и молодым, как они?
Юноши напомнили ему о другом мальчике, которого он только что согласился взять под свое покровительство. Неудачный, хотя и законный наследник английского графа. «Черт побери, не совершил ли я страшную глупость, решившись на этот шаг?»
– Ты не видел сына леди Фионы, когда приехал к ним в лагерь? – спросил он Дункана.
– Так, мельком. Ничего особенного. – Дункан запнулся, прежде чем ответить на то, что именно интересовало Гэвина, когда он задавал свой вопрос. – Я не заметил в нем ничего болезненного, о чем так горячо твердила леди Фиона.
– Ну что ж, может быть, все не так уж и плохо. Будем надеяться на лучшее.
Дункан закивал головой.
– Даже если все хуже, чем мы надеемся, мы сумеем закалить его тело и душу, научить владеть мечом и искусству вести войну, сделать стойким и мужественным.
Гэвин задумался.
– Ты полагаешь, этого достаточно?
– Только Бог способен делать чудеса.
– Да, – согласился Гэвин. В душе, хотя он стеснялся признаться в этом самому себе, ему как раз хотелось верить в чудо, и все из-за матери мальчика. Он вспомнил ее зеленые глаза, ее молящий голос, и ему страстно захотелось, чтобы надежды леди Фионы осуществились. А также чтобы она не разочаровалась в нем.
– Думаю, – продолжал Дункан, – если нога мальчика сильно повреждена, тогда его можно научить метать нож или кинжал. Тот, кто умеет точно попасть ножом в цель, крайне опасен для врага.
– Нож? – нахмурился Гэвин. – Это оружие не для рыцаря.
Дункан ухмыльнулся.
– Когда речь заходит о жизни, о моем спасении, я готов разбить о голову врага железный котелок, в котором варят пищу.
Гэвин покачал головой:
– Дункан, Дункан, я всегда говорил, что в тебе нет истинного благородства и рыцарского