ее слезы, Фиона одобрительно кивнула ему головой.
Сын с довольным видом кивнул ей в ответ.
– М-да, прошло столько месяцев, а он все такой же неловкий и слабый, – буркнул сэр Джордж, озабоченно глядя на мальчика.
– Напротив, с каждой неделей он выглядит все лучше и бодрее, – быстро возразила Фиона.
– Он может владеть мечом?
– Да.
– Уверенно и хорошо?
– Ему едва исполнилось одиннадцать, – укоризненно ответила Фиона.
– Впервые мальчик взял в руки меч, когда ему было пять лет. – Сэр Джордж продолжал как бы рассуждать вслух. – Я лично проследил за тем, чтобы ему сделали деревянный меч.
– Но вы же знаете, мой брат не разрешил мальчику упражняться с мечом. – Фиона продолжала защищать сына, раздосадованная тем, что ее родной брат не верит, что Спенсер научится как следует владеть мечом. – Отец Ниалл пытается обучить его кое-каким приемам, но ведь он священник, и меч – это не его призвание. А я уверена: если Спенсер получит должную подготовку, он со временем будет владеть мечом, как настоящий рыцарь, и хромота ему не помешает. Надо только дать ему возможность учиться.
– Если здесь нет такой возможности, – вздохнул сэр Джордж, – может быть, стоит поискать ее в другом замке. Что вы думаете по этому поводу?
– Поверьте мне, сэр Джордж, как мне ни была горька мысль расстаться с сыном, но я уже пыталась найти для него что-нибудь более подходящее. Отец Ниалл помог мне написать несколько писем ко всем друзьям и вассалам Генри – как знатным, так и обедневшим. – Фиона вспыхнула от стыда. – Никто не хочет брать мальчика под свою защиту.
– Никто? – Брови сэра Джорджа удивленно взлетели вверх.
Фиона нахмурилась. Она обратилась с просьбой о помощи к брату, но тот отказался. Приходилось самой заботиться как о своем будущем, так и о будущем приемного сына. Едва умея писать и читать, Фиона с помощью отца Ниалла написала и отправила письма с просьбой о помощи.
Настало тяжелое и мучительное время ожидания. С каждым полученным ответом, точнее, с каждым отказом, надежды Фионы таяли и таяли, пока не исчезли вовсе. Теперь оставалась только одна надежда – на саму себя. Никто не хотел покровительствовать ни ей, ни Спенсеру.
Что им оставалось делать? Томиться до конца жизни в замке брата, быть никчемной ношей, бесполезной и бесцельной. Такое положение казалось Фионе не только обидным и уязвляющим ее гордость, но и совершенно неприемлемым.
Долг перед покойным мужем и материнский долг перед приемным сыном сжигали ее изнутри, не давая покоя и подхлестывая к действию. Она была готова пожертвовать своей жизнью ради того, чтобы будущее Спенсера сложилось счастливо. Впрочем, она немного лукавила: в своих мечтах и тайных желаниях она видела Спенсера цветущим юношей, сильным и удачливым воином, который в свое время вернет себе то, что принадлежало ему по праву рождения.
– Против Генри никогда не выдвигалось прямое обвинение в измене, однако король не пошевелил