до последнего ждали, надеялись что всё обойдётся, но стали собираться лишь когда началось сражение. Будь Белеор здесь часом-другим ранее, он бы сделал всё, чтобы уговорить жителей покинуть деревню. Но его здесь не было.
Отойдя на десяток метров от горящего кладбища, некогда бывшего деревней, Белеор ещё раз всмотрелся в пылающие обломки и то, что находилось за ними. На противоположной стороне шло сражение, старику уже было безразлично, кто побеждает. Война взяла своё. Потеряв последнюю надежду, Белеор с горечью отвернулся и зашагал от места, некогда бывшего ему домом, но в последний момент он заметил лежащих чуть поодаль от дороги людей. Взрыв унёс их на десяток метров от селения, а остатки чей-то крыши пополам с деревянными балками скрыли от глаз. Сердце в груди Белеора забилось чаще, и он, содрогаясь от кашля, засеменил к находке.
Под обломками лежала женщина. Всё тело ниже груди было раздавлено под тяжестью брёвен, но голова и плечи остались целы. Она смотрела остекленевшими глазами на серое небо и Белеор узнал в ней Ирну – соседскую девочку, ещё с тех времён, когда он жил в Фарно с женой и маленькой дочкой. Из-под балок, лежащих на груди Ирны, выглядывали тёмные косички на пару с меховой накидкой. Егерь узнал детище его собственных рук и понял, кто покоится под брёвнами.
Не в силах больше стоять, старик упал на колени. Каждая секунда была на счету. Взгляд упал на тело ещё одного ребёнка, лежащего чуть поодаль. Левую руку мальчика придавило толстым бревном, но остальное тело уцелело. Разве что кожа сплошь была покрыта ссадинами.
Ползком приблизившись к ребёнку, Белеор отвернул шарф, рукой прощупывая пульс на шее мальчишки.
На какой-то момент время будто остановилось, и Бел ждал, затаив дыхание.
Спустя пару секунд старик ощутил то, на что больше всего надеялся.
Пульс.
Аккуратно осмотрев мальчика, егерь окончательно убедился, что тот жив. От его левой руки, скорее всего, мало что осталось, но проклятое бревно мешало поднять ребёнка.
Достав из-за пазухи охотничий нож и наспех разрезав снятый с собственных плеч плащ, Белеор обмотал руки и, пошатываясь, встал.
Одного взгляда на древесный ствол было достаточно, чтобы понять – в одиночку такое человеку не сдвинуть, но выбор у Белеора был невелик – либо действовать, либо оставить мальчика умирать.
Несколько секунд старик, морщась, бросал взгляд то на мальчика, то на бревно, что-то прикидывая в голове и морщась, после чего глубоко вздохнул и достал из-за пазухи потёртый талисман в форме клыка, покрытый угловатыми, светящимися изумрудом письменами. Старик приложил его к сердцу и, закрыв глаза, зашептал слова древнего заговора. На границе сознания он почувствовал, как кружащие вокруг духи потянулись к талисману.
Старик совершал древний ритуал, на который не то что способен – решится далеко не каждый.
Он обменивал собственную жизнь на сиюминутную мощь.
Вены Белеора начали вздуваться, а дрожь в сжимавших талисман руках отступила. Усталые мышцы налились