шмыгнул носом тот.
– Хорошо. Давай ка вставать, Адэн. Нечего на пороге валяться. Поверь мне, добром не кончится. Я проверял.
Мальчик кивнул и лесник кое как поставил его на ноги. Тот тут же начал падать. Крякнув, старик стиснул зубы и взял Адэна на руки, боком заходя в приоткрытую дверь.
– И зачем ты вообще с печки слез?
Повисло молчание. Адэн растерянно хлюпал носом.
– Ладно, что-нибудь придумаем.
Старик уложил мальчика обратно на печь и мгновением спустя захлопнул дверь хижины.
На улице остался мешок с лежащей поверх него грязной лопатой.
…
В печи потрескивали угли, согревая стоящий в них чугунок. Белеор уже взялся за ухват, собираясь доставать из печи мясную похлёбку. Мясо в Фарно ели редко, всё больше хлеб да овощи, но у лесника этого продукта было достаточно, и он недолго думая рассудил, что парню надо срочно восстанавливать силы, учитывая, что тот два пролежал без сознания.
А что может восстановить силы лучше, чем хороший кусок мяса?
За окном уже стемнело, и помещение освещала пара восковых свечей вкупе с сиянием углей. Наконец Белеор достал пышущий жаром горшок и начал разливать по мискам густую похлёбку. Комнату быстро заполнил аромат трав и варёного мяса.
Сев наконец за стол, с которого к тому моменту исчезли все стоявшие до этого кувшины, лесник начал медленно есть, время от времени дуя на похлёбку и внимательно наблюдая за мальчиком. Тот с голодом смотрел на стоящую перед ним миску, но к ложке не прикасался. Наконец, не выдержав, лесник сказал:
– Ты не бойся. Считай, что у меня в гостях. Ешь сколько влезет.
Ещё мгновение мальчик колебался, после чего взял ложку и сам того не ожидая стал запихивать в рот куски мяса, не обращая внимания на исходивший от похлёбки жар. Белеор грустно улыбнулся, наблюдая за этой картиной.
– Сколько тебе лет…эм…Адэн? – спросил старик, наблюдая за тем, как стремительно исчезает порция похлёбки.
– Шемь. – ответил Адэн с набитым ртом. – Но шкоро будет вошем.
После ужина, когда чугунок был полностью опустошён, лесник убрал в сторону посуду и приготовился к неприятной части вечера. Он представлял, что испытает мальчик, но откладывать разговор было нельзя. Подождав, пока Адэн дожует краюху хлеба и обратит всё внимание к хозяину хижины, он посмотрел мальчику в глаза и сказал:
– Послушай. Я знаю, что понять и принять это будет не просто, но вся деревня…погибла. Все кто в ней был. Кроме тебя.
– Значит…мама и Лира, и…
– Адэн. – Белеор чуть наклонился к мальчику, видя, как у того начинает подрагивать губа, а дыхание учащается. – Послушай, парень. Я знаю как больно, когда кто то умирает. Особенно близкие. Это тяжело принять, но…Их больше нет. Ты ещё маленький и я не знаю как лучше тебе это…
– Но почему? – на глазах мальчика выступили слезы.
– Почему что?
– Почему они умерли?!
Белеор нахмурился, почему-то испытывая помесь стыда и смятения:
– Война, полагаю.
– В-война?
– Да.