попытки, метать в кузов прицепа. В прежнем, потустороннем бытии.
Вургры тоже не были отвлеченным понятием, этакой страшноватой быличкой. Они существовали во плоти. Один из них уже с неделю бродил вокруг дворца, ускользая от ночных дозоров, устроенных юруйагами. И в напоминание о себе и словно бы в издевку над усердием доблестного Элмайенруда оставлял то в задней арке, то в сточной канаве обескровленные тела жертв. Элмайенруд и вправду старался, он даже похудел и почернел лицом, но остальные братцы-юруйаги явно не разделяли его рвения, нагло фиговничали и не упускали случая специально нагнать жути. Допрошенные очевидцы клятвенно утверждали, что вургр был ростом со сторожевую башню, о двух головах и четырех руках, и что не будет ему успокоения, пока не насытится он из яремной вены Солнцеликого.
Император дрейфил. Он не верил, что я сумею защитить его своим мечом. Юруйагам же он не верил никогда.
– Пусть юйрзеогр прикажет… – сказал я угрюмо.
– Ты не можешь оставить меня одного в этом змеюшнике! – всхлипнул Луолруйгюнр. – Меня зарежут, как козу. И ты, не исполнивший обета, вечно будешь пить кипящую смолу в Земле Теней…
«Ага, сейчас!.. Водку я там буду пить, с пивом, вот что. И уж поверьте, это будет почище, чем кипящая смола».
– Тогда пусть юйрзеогр уснет до утра… – Я не сдержался и зевнул. – Днем вургр ему не страшен. А ночью вургру страшен я.
– … а кости твои будут размолоты на алмазных жерновах… Что ты сказал? Это верно… Вургры боятся ниллганов. Ниллганов боятся все, но почему вургры? И вы, и они – бездушны. И вы, и они обречены служить своим хозяевам. Все же непонятно, клянусь чревом Мбиргга. Запах, что ли, у вас другой или кровь неживая?..
Вопрос был философский, и я, за неимением фактов, ответить на него пока не мог. Ниллганов боятся все, а я должен был никого не бояться. Стыдно признать, но я, от роду человек храбрости невеликой, и впрямь не боялся здесь никого и ничего. Отвращение, бывало, испытывал, порой непреодолимое. Но чтобы поджилки дрогнули – такого не случалось.
Змиулан, мое злокозненное альтер-эго, был тому причиной, больше некому…
– Послушай, Змиулан, – император опрокинулся на просторное ложе и завернулся в тонкое златотканое покрывало. – До того, как умереть, ты был великим воином, как и все ниллганы. Так, как сражались в твоем мире, никто и никогда не сражался. О таком можно лишь мечтать… Расскажи мне о своих войнах. Я люблю…
«Эх, знать бы тебе, кем я был! Уж ты бы навсегда забыл и про сон, и про аппетит, и про баб, и проклял бы тот день, когда доверил такому раздолбаю себя охранять! Что же тебе здесь наплели мои предшественники?..»
– Я не стану делать этого. Услышав о моих войнах, юйрзеогр навсегда утратит сон. Это будет пострашнее всех вургров империи, вместе взятых.
– Ничего. Меня уже не мучат кошмары от рассказов о жидком огне, который ничем не погасить, или железной гальке, выдирающей у человека внутренности.
«Вояка, – подумал я. – Ни черта-то