Хейнкеля.
– Ну что ж, мы еще посмотрим, кто кого, – погрозил Хейнкель генеральскому самолету, уходящему в знойную дымку июньского дня.
В это время Удет, не заглянув, как обычно, в пилотскую «Зибеля», прошел в задний отсек, отделанный под «походный бар».
– Пусть штурвал берет второй, а ты приготовь мне бренди, – сказал он шеф-пилоту Паулю Пихту.
Ледяное бренди вернуло генералу утраченную бодрость. Раздражение исчезло. К тому же самолет взлетел, а в воздухе Удет всегда чувствовал себя лучше.
– Ты видел эту лягушку, Пауль?
– Видел, господин генерал, – ответил адъютант.
– Недоносок без пропеллера. Дурацкая работа. Еще бренди, Пауль!
Огладив любовным взглядом пятиярусную батарею бутылок, самую полную, как утверждали знатоки, коллекцию бренди в мире, Удет снова с тоскливой горечью подумал: никогда, нет, никогда не вкусить ему сполна всю крепость напитка, заключенного в этих бутылках. С тех пор как он перестал летать, опьянение приходило к нему тусклым, земным.
Удет взглянул на адъютанта. Тот сосредоточенно готовил новую смесь из бренди и лимонного сока.
Прямого, иногда даже грубоватого генерала устраивал этот молодой человек – умный, расторопный, преданный. С ним Удета свела судьба в Швеции. Пихт хотел добыть офицерский чин в бою, и Удету пришлось согласиться с его просьбой – послать в Испанию, хотя серебряные погоны адъютанту Удета были обеспечены и без этого риска. Но Удет сам был таким же отчаянным и не любил покровительства. Разумеется, Пихта испытывали в разных учреждениях, Пихта проверяли. Генерал-полковнику, впоследствии генерал-директору люфтваффе, заместителю самого Геринга, полагался шеф-пилот и адъютант с более высоким чином и положением, но Удет умел ценить и храбрость, и преданность, и ту особую любовь к авиации, которая сроднила их обоих – старого и молодого.
– А ты что скажешь, Пауль? – спросил Удет, принимая от Пихта новый стакан.
– Что вас интересует, господин генерал?
– Брось ты этот официальный тон, чинуша несчастный! «Господин генерал, господин генерал»! А что у генерала на душе, ты-то знаешь, господин адъютант? Молчишь! А ведь ты меня помнишь другим, Пауль. Ты помнишь, как обнимал меня Линдберг? Ты видел, как надулся этот старый попугай Хейнкель, когда я сел в Италии, установив новый мировой рекорд на его дурацкой машине! Ведь это было в прошлом году, Пауль! В прошлом году!
Да, в прошлом году Хейнкель построил новый истребитель «Хе-100». Это была аэродинамичная и маневренная машина. По скорости она превосходила хваленый «Мессершмитт-109». Хейнкель рассчитал машину на двигатель с водяным охлаждением, но отказался от радиаторов нормального типа. Охлаждающая жидкость проходила через сложную систему устройств, расположенных в двойной обшивке крыльев. Удет промчался на «Хе-100» с невиданной скоростью, но сразу после полета высказал конструктору свое мнение со всей прямотой: «Эта капризная белоручка на фронте летать не будет. Если ослабнут одна-две заклепки в крыльях