старослужащих и дедовщина. «Старики» ушли из казармы хмурые, а на следующее утро Тад доказал своему ротному – спесивому эстонцу, что бегает много лучше его. Дистанция была 7 км по аэродрому в сапогах при двадцатиградусном морозе, очень редком для Латвии, Тад пришел в казарму первым. Однако отношения с командованием батальона не сложились. Тад через пару дней ушел в самоволку, а там, убегая от патрулей, дал в рожу догонявшему его ретивому солдату и все равно ушел, но это каким-то образом стало известно командиру, ведь такой бегун был в части один. Офицер вызвал Тада на разговор по душам.
Тад выслушал его, дав потом понять командиру, что тот не его духовный отец, культурно послал его далеко и, повернувшись, вышел. Судьба Тада в этой части была решена. Он плохо влиял на других новобранцев, и его было решено перевести в личную охрану военного коменданта Риги, полковника Хотяшева.
В обязанности роты Хотяшева входило патрулирование улиц столицы Латвии и охрана гауптвахты на Комсомольской набережной – бывшей политической тюрьмы, где сидели Калинин и Крупская. Потом в этих камерах пришлось посидеть и Таду. Взводным командиром у Тада был недалекий, но интеллигентный латыш, старший лейтенант Местерс, он слезно уговаривал Тада не ходить в самоволки и не драться, но это у него не всегда получалось.
В этой патрульной роте оказались неплохие ребята, никогда не выдававшие друг друга. Чуть что многие смывались в самоволии. Соблазнов в Риге было предостаточно.
Тад, памятуя «базары» блатных, что в таких войсках служить позорно, всячески старался попасть в стройбат. Но на его просьбы о переводе начальство не отвечало, а только каждую неделю вызывало в спецчасть или идеологический отдел округа. Как-то раз в самоволке Тад зашел в Рижский СКА (того деревянного здания, где он располагался уже нет) на тренировку боксеров. Тренер, спросив, у кого Тад тренировался, и, узнав квалификацию, попросил его раздеться и поспарринговать.
Тад послал в нокдаун их лучшего полутяжа литовца, и тренер поставил его с чемпионом Вооруженных Сил средневесом Анатолием Трепшей. После трехраундового боя Толя разбил Таду нос, а Тад ему бровь и поставил фингал под глазом, но оба как истинные спортсмены были не в претензии друг к другу. Тренер тут же включил Тада в сборную округа и пообещал, что похлопочет перед начальством. Но из этого ничего не вышло, армейское начальство никак не могло найти способов воздействия на Тада и очень негативно к нему относилось.
В роте Тад подружился с одним тверским парнем Юрой Логачевым и эстонцем Юханом Куламой, вместе они отваливали в самоволки в портовый клуб, ДОК «Корея» и выплясывали там рок-н-ролл, которому Тад обучил ребят. Вместе они дрались с патрулями, вместе сидели на «губе» под присмотром своих сослуживцев. Старослужащие боялись и уважали Тада, и когда он приходил с тренировок голодный и усталый, всегда старались оставить ему что-нибудь вкусненькое и порасспрашивать,