страшно голодной. Интересно, думала я, а как поведут во мне продукты 55 летней давности?
Мальчики расселись вокруг стола и смотрели на меня.
– Вы – красивая, – сказал мой будущий папа.
– Спасибо. Расскажите мне о себе, как вы поживаете? – осторожно попросила я.
– Хорошо, – сказал Юрка. – Недавно приехала наша бабушка и мамин старший брат, он же и вам брат? Они спят сейчас. Они очень больны, не выходят из спальни – он показал на закрытую дверь. Поэтому мы все пока спим здесь. Нам стелют матрасы под столом, а утром мы их убираем. Даже не знаю, где вас разместят.
– А что с ними? – спросила я, и, видимо, зря. Мальчики насторожились.
– Как, вы не знаете? Вы же тоже сейчас с Украины приехали? Или вы из Польши?
– На Украине Холод, – сказал Толя.
Юра его поправил:
– Голод. И мор*
*Голодомор
Толя продолжил:
– Это когда еды совсем нет, и люди траву едят. А когда зима наступает – умирают все. Мама говорит, что бабушки и дядя «кожа да кости».
Юра шикнул на Толю и сказал:
– Папе удалось вывезти с Украины бабушку Анастасию и дядю Казимежа. На днях к нам приехали. Такие худые. Они спят много и мало пока едят. Им нельзя сразу много кушать. Сейчас папа с работы придет. Он вам все расскажет.
– Наш папа военный, – сказал Толя. – Он главный.
– Тс, – сказал Юрка. – Чего болтаешь?
– А хотите я вам его чемоданчик покажу? – и не дожидаясь ответа, вытащил из-под кровати небольшой коричневый фанерный чемодан. Открыл замки, поднял крышку, внутри оказался набор одежды, кружка, расческа, карандаш, и что-то завернутое в газету.
Я вспомнила, как папа рассказывал, что во время репрессий в 1936 году у его отца, который работал в ЧК (а потом в НКВД) и дослужился до высокого военного звания, был такой чемодан, как и у большинства военных и чекистов того времени. Никто не знал, кто и когда попадет под репрессии. И когда к дому в ночи подъезжал черный воронок, весь двор понимал, что сейчас уведут еще одного, и вероятность увидеть его живым равна нулю. Хотя вслух твердили: разберутся и отпустят. Мой дед был женат на польке. Это не афишировали, в советских документах у бабушки в графе национальность стоял прочерк, а если копнуть глубже, этот факт легко открывался. И все бы ничего. Но в 1936 году против поляков начались гонения. А в 1939 году, когда Советский Союз по сговору с Германией напал на Польшу, поляков в СССР начали массово ссылать в отдаленные места. В марте 1940 в НКВД приступили к уничтожению поляков, своих советских и военнопленных из Польши. В одном Катынском лесу расстреляно 14,5 тыс. человек, из которых 4,5 тыс. были офицерами польской армии.
Конечно, дед боялся. А он еще спас от голодомора в Украине маму своей жены, которая по-русски почти не говорила, только по-польски. И привез ее не куда-нибудь, – в Москву. Прямо под нос своего начальства. Поэтому чемодан был всегда наготове.
Я