веры, хотя действие ее было слабо. После и вследствие первого чудотворения, претворения воды в вино, ученики Христовы уверовали в Него, хотя и прежде, будучи Его учениками, они, конечно, должны были уверовать в Него. Сами апостолы восклицали: «Господи, умножь в нас веру!»
Чудесный улов рыбы. Фрагмент. Художник Я. Бассано
Чудесная ловля рыбы. Фрагмент. Художник Ж.-Б. Жувене
Древние израильтяне, переходившие за Моисеем чрез Чермное море, конечно, уже веровали, что вождь их был орудием Божиим их избавления; но после потопления Фараона и всего его войска они «вероваша» Богу и Моисею угоднику Его. Вдова, сына которой воскресил Илия, восклицает: теперь-то я узнала, что ты человек Божий, и что слово Господне в устах твоих истинно. Зная его и прежде таким, она получила подкрепление своей веры. Так должны мы понимать и здесь. Теперь ли запало в душу его семя веры, или прежде того оно в ней таилось, – в настоящий момент вера его явно усилилась. Во всяком случае ясно, что слова Господа: «вы не уверуете, если не увидите знамений и чудес» не могли иметь целью бросить некую тень на чудотворения, как на средства для приведения людей к истине или для утверждения и умножения веры в людях, уже познавших истину.
Первый чудесный улов рыбы
С давних времен многие принимали на себя обязанность отличать рассказываемое здесь событие от описанных евангелистами, Матвеем и Марком. Так, Августин, находя разность их повествований значительною, предполагает даже, что событие, изложенное евангелистом Лукою, случилось ранее, что при этом Господь только предсказывает Петру, что он будет «ловцом человеков», а не тотчас повелевает приступить к делу, что, следовательно, Петр и его сотоварищи по-прежнему продолжали свой обычный промысел, и уже позднее, как это явствует из двух других евангелистов, Господь призвал их, говоря: «последуйте за Мною»; вследствие чего они тотчас повиновались и навсегда прилепились к своему Господу.
Нельзя не признать некоторых хотя не очень важных трудностей для полного соглашения этих различий, но при встрече такого рода отделываться предположением, что случаи между собою по большей части сходные, с немногими только незначительными разностями передаваемые, повторялись два или три раза с одними и теми же лицами – это сомнительный способ для избежания подобных затруднений и не покажется удовлетворительным для того, кто бы добросовестно спросил сам себя, позволительно ли так поступать и со всякими другими повествованиями. При крайнем неправдоподобии самой возможности такого повторения возникает трудность гораздо большая той, которой стараются таким образом избегнуть.
Представим себе различные, но тем не менее истинные точки зрения, с которых разные свидетели смотрят на одно и то же событие, немногие обстоятельства сложного происшествия, которые может уловить повествование, а еще того менее повествование письменное, по своему свойству ограниченное.