в углу.
И, явно, что-то пошло не так.
Её правая нога неестественно вывернута, а всё тело покрыто непонятной розовой субстанцией, от которой исходит едкий цветочный аромат. Пошевелиться она явно не может – лежит в странной позе лицом вниз.
И, если бы не отборные маты, вылетающие изо рта моей хозяйки, я бы подумала, что она расшиблась насмерть.
– Лерка, помоги! Живо!
Подлетаю к Олесе Владимировне, нагибаясь над ней.
Осторожно подхватываю за талию, пытаясь приподнять. Вроде хрупкая девушка в одночасье стала весить под сто килограммов. По крайней мере, мне не удалось даже сдвинуть её с места. Вдобавок, то масло сделало кожу моей хозяйки невыносимо скользкой и она, вывернувшись ужом из моих рук, тотчас шлёпнулась обратно на пол.
– Аааай! Больно!
– Простите.
Отпрыгиваю на шаг назад.
Прекрасно знаю крутой нрав Москвиной – она и ударить может, если что-то идёт не так, как она задумала. Тем более, что стоять с ней просто невыносимо – от увлажнённого маслом тела несёт таким резким парфюмом, что в висках мгновенно заломило.
К горлу подступила тошнота, а в носу немилосердно защекотало.
Господи, меня тут же уволят без выходного пособия, если я немедленно не возьму себя в руки. Но самой мне, ни за что не справиться – здесь бы не помешала настоящая мужская сила.
– Я сейчас Семёна позову. Он, вроде бы, до сих пор в саду возится.
– С ума сошла! Я же голая!
Хозяйка взвизгивает, пытаясь встать.
– Нога! Лерка, нога болит! Аж выкручивает!
Лупит крошечным кулачком по мраморному полу, сотрясаясь в рыданиях.
– Больно, сука! Почему я такая скользкая? Эта розовая дрянь не отмывается совсем!
Отшатываюсь. Выдыхаю.
Ну не говорить же девушке, что она неверно использовала новомодное масло для тела, не послушав меня, и вылила полпузырька в воду. Это опасно будет уже для моего здоровья и душевного состояния.
– Что делать-то?
– Врачу звони, срочно! В моём айфоне найди контакт врача Самойлова. Он мигом примчится и на ноги меня поставит.
Быстро хватаю розовый мобильный телефон, лежащий на бортике джакузи, и набираю номер Бориса Леонидовича.
Мне хорошо знаком этот импозантный седовласый мужчина, который иногда бывает в этом доме. И я уверена, что услышав о недуге Москвиной, он тут же примчится, невзирая на вечерние пробки.
*****
– У, да тут перелом, дорогая моя.
Борис Леонидович удручённо качает головой, осматривая правую конечность моей хозяйки. Его губы крепко сжаты, а цепкие пальцы внимательно изучают ногу Олеси Владимировны.
Перевожу взгляд на хозяйку.
Она аж посинела от напряжения. С лица сползли все краски и сейчас, без привычного макияжа она не кажется такой уж красавицей. Скорее – обычная, среднестатистическая женщина.
Серая. Мокрая. Испуганная.
Кое-как, наспех одетая в белоснежный пушистый халат, который аж порозовел, соприкоснувшись с маслянистой кожей. И думаю, эта липкая дрянь ни за что не отстирается. А жаль, приятный был халатик.
Девушка