в первую очередь:
– Кто это, Рус?
– Френом, бог этрусков. Он являлся на землю пять тысяч лет назад, – прошептал в ответ муж. – Про остальных не спрашивай, не знаю.
– Нет, у нас лучше, – заключила она через некоторое время. – Гораздо красивее и грандиозней, даже в Эолгуле. А ты еще Альдинополя не видел.
– У вас, – он выделил слово, – вычурней, а не красивей. Тут уютней и, согласись, будто сама история смотрит. И теперь это у нас, а не у вас, привыкай.
Гелиния тихо фыркнула, обозначая свое несогласие, но прошептала противоположное:
– У нас, милый. Я привыкну. Не такие уж они и варвары, только чуть-чуть отстают.
На это фыркнул Рус, но дальше спорить не пришлось – пришли. Гвардейцы какими-то хитрыми путями, проходя только пустыми коридорами, привели путников в комнату без окон, освещенную масляными светильниками, и единственной, кроме той, в которую зашли, ничем не примечательной дверью.
– Князь Рус Четвертый, княгиня…
– Гелиния, – подсказала девушка.
– Подождите здесь. – Один из гвардейцев показал на лавку вдоль стены. – Царь выйдет, как только освободится. Это недолго, уверяю вас… – хотел добавить еще что-то, но промолчал. Впрочем, по тщательно отводимому восторженному взгляду и так понятно: «Сын Френома прибыл! А то и сам бог, кто его знает».
Во время речи первого этруска второй незаметно скрылся за дверью, открывшейся-закрывшейся абсолютно бесшумно. Поспешил доложить. Эрлан сорвется хоть с госсовета, хоть с любимой жены – к прорицательнице не ходи! Только эта таинственность…
«Не, все правильно. Эрлан – умница, так распорядился. Специально меня там ждали. Может, и до сих пор ждут в других местах «наиболее вероятного появления» – я же не докладывал, когда и куда. Ну а уж если гвардейцы на меня так смотрят, то с большими массами народа мне действительно лучше не встречаться…» Мысли Руса прервал вышедший из таинственной двери гвардеец:
– Князь и княгиня, придется пройти в другие покои.
Они сделали полукруг по новым проходам, один раз задержавшись, чтобы пропустить за поворотом каких-то громко разговаривающих людей числом, судя по голосам, не менее десятка, и подошли к той же группе комнат, только с противоположной стороны. В этот раз второй гвардеец просто распахнул дверь и молча пропустил «князя с княгиней».
Эрлан стоял посреди большого помещения с двумя столами, заваленными свитками и листами пергамента. На стенах висели всего четыре портрета: неизвестного хмурого этруска, Гросса Пятого, самого Эрлана и… Руса Четвертого, почему-то в старинных латах – почти сплошной броне.
Так они и застыли: Рус с Гелинией напротив портрета, с которого «тот» Рус, удивительно похожий на настоящего, смотрел очень даже грозно. Высокий живой Эрлан Первый, одетый в национальный жилет – скромный, из мягкого войлока, совсем не соответствующий его царскому положению, оказался как раз между двумя «изображениями» прежнего правителя и не знал, что делать.
Первым опомнился Рус:
– Здравствуй,