между тем все приближался, был уже совсем близко к берегу, оператора, видимо, толкнули – камера дрыгнула вверх, схватив голое небо, дрыгнула вниз, показав срез воды, захватив головы толпящихся на берегу купальщиков, снова поймала человека, так чудесно несущегося со своей ношей по поверхности воды, в объектив, и то, чего боялся В., случилось: камера наконец взяла героя съемки крупным планом.
Она наехала на его лицо – и В. узнал себя. Невозможно было не узнать. Все равно как взглянул в зеркало. Как, бреясь, глядел на себя в его блистающую пластину какие-то полчаса назад.
Шелестом потрясенных голосов полыхнула куча-мала перед В. И ожила, зашевелилась, каждый с рьяностью стремился как можно скорее выдраться из нее, мгновение – и вот она, еще только что такая единая в своем желании увидеть заснятое кем-то необыкновенное происшествие, распалась, но – лишь для того, чтобы тут же вновь спечься в едином жарком любопытстве, центром которого был он, В.
– А ведь это вы! – уличающе пропело многоликое спекшееся любопытство женским голосом.
– Однозначно вы! Один к одному вы! – тотчас же подхватил солистку хор. – Конечно, ты!
Кто-то в его секторе был с ним на вы, кто-то на ты.
Чувством, похожим на пронзительную тоску, овеяло В.
– Да, поразительно похож, – согласился он.
Неужели и вправду так было? – ухал теперь в нем молот. Как это могло быть? Почему это случилось со мной?!
– Какое похож, вылитый ты! Не открещивайтесь! Не открещивайтесь! – накрыла В. с головой крутая волна.
– Ну да, я, конечно, – сказал он. – Такой вот хват. По воде, как посуху. Кто б сомневался!
Почему-то в завершение этой тирады у него вскинулась рука – с такой итальянской экспрессией из фильмов неореалистической эпохи, – проиграла в воздухе, нарисовав незримую фигуру «чего-то эдакого», и на завершении фигуры он повернулся, тронулся, сдерживая шаг, к своему месту. Спокойней, спокойней, держать себя в руках!
Звонкая кобылка, ускакавшая за шоколадом для него, объявила о возвращении все тем же радостным цокотом своих копытец. Бумажный стаканчик в руке, когда она приближалась к В., странно подрагивал, словно ее сотрясало от некоего внутреннего волнения. Лицо ее горело нетерпеливым желанием поделиться чем-то необыкновенным.
– Ой, а вы знаете, – передавая ему стаканчик, произнесла она, глядя на В. с сиянием восторга, – я сейчас около автомата что слышала? Там говорят, какой-то ролик в интернете нашли, вот того, что вчера на Запрудном было, и будто бы тот, что на воде, на вас похож!
В. был готов к чему-то подобному. Можно сказать, он был во всеоружии.
– Да, – отозвался он с небрежностью, – мы тут только что этот ролик тоже смотрели. Иди вон глянь. Плавки там на этом кудеснике какие! Жуть. Чтоб у меня такие были? Да я в жизнь такие не надену!
Вернусь домой, тотчас подумалось ему, надо тут же избавиться от них. На всякий случай. Искромсать на куски – и в унитаз. Чтобы и следа не осталось.
3
О,