заставляло его срываться маленьким водопадом, поднимая разноцветную вуаль брызг и орошая корни величественных вязов.
Ковры в замке барона Дилосского, не говоря уж о его перинах, были куда мягче юной зелени, устилавшей землю, но Тагрия не смогла припомнить, чтобы опускалась на перины с такой радостью, как упала в этот раз на траву. Правда, сначала ей пришлось обслужить Бетарана – под насмешливыми взглядами разбойников это оказалось не так-то просто. Две-три шуточки она пропустила мимо ушей, но когда парень в рваных штанах и кружевном камзоле, тот самый, что потихоньку делал знаки против колдовства, предложил утопить «полудохлика» в ручье – мол, забот меньше, – Тагрия рассвирепела.
– Эй ты, иди сюда, – сказала она повелительным голосом баронессы, – будешь помогать.
Парень растерянно глянулся на своих захохотавших товарищей, на Исару – та молча наблюдала, сложив руки на груди, – и подошел.
– Держи вот так, – сказала Тагрия.
Молодой разбойник придерживал Бетарана за плечи, пока Тагрия умывала его в ручье, затем помог усадить под деревом, а когда Тагрия стащила с брата сапоги, чтобы просушить ноги, сунул ему кусок хлеба и окорок.
– Ешь, Бет, – велела Тагрия.
Бетаран послушно принялся жевать.
– У вас… неплохо с ним выходит, – заметил присмиревший парень.
Тагрия вздохнула.
– Деваться некуда, вот и выходит. Как тебя зовут?
Кончики ушей, забавно торчавшие из его соломенных кудрей, покраснели.
– Косорукий… госпожа.
– Ого, – сказала Тагрия. – А нормальное имя у тебя есть?
– Динарик, госпожа. Но все зовут меня Косоруким.
– Понятно. Спасибо за помощь, Динарик. И я не госпожа. Я, вообще-то, баронесса, но теперь это уже совсем ничего не значит.
– Да уж, – согласилась подошедшая Исара.
Закончив с Бетараном, Тагрия просто свалилась на траву. Исара уселась напротив, подстелив покрывало в ярких сине-красных узорах. Динарик незаметно исчез. Вокруг с противным звоном вились комары, но Тагрия уже привыкла не обращать на них внимания. Хорошо прокопченный окорок, овечий сыр, пиво – все припасы из последней деревни, и, надо сказать, разбойники даже не думали морить пленников голодом. Тагрия с трудом дожевала свою долю. От усталости не было сил даже бояться. Она никогда еще не ездила так – целый день почти без отдыха, да таким резвым аллюром. Хотелось лечь и не вставать долго-долго. И пусть над головой кружат комары и грифоны, а вокруг пересмеиваются бродяги, воры и убийцы, лишь бы только не мешали спать.
Сами же воры и убийцы как будто и не устали вовсе. Они быстренько разделили обязанности: трое занялись лошадьми, двое распределили припасы, еще трое вместе с Тинкалом широким кругом обошли вокруг лагеря и вернулись, не найдя ничего подозрительного. Теперь все дружно заканчивали ужин. Слышались разговоры и шутки, по большей части грубые, смех. Молчала только