свидетели, что я её поцеловал, есть история болезни, где чёрным по белому написано, что Глухов действительно страдает мочекаменной болезнью и что приступы колики у него хорошо снимаются баралгином, который – дефицит. Ну, всё против меня. Сколько Соломону пришлось участковому ментологу коньяку выставить – страшно сказать. У него теория:
«Милый Вадим, – говорит, – нет людей, которых нельзя было бы купить. Только одним хватит бутылки, другим ящика, а третьим – десять, но на армянский коньяк покупаются все. Хороший коньяк – это эквивалент денежных знаков, только за рубли могут посадить как за взятку, и не каждый, поэтому взять осмелиться, а коньяк, он вроде как подарок и не более того, поэтому берут все. Короче, просто спас меня Соломон. Спасибо ему. Ну, все, пока.
P. S. Повариха – высший пилотаж, жаль, что муж через неделю освобождается.
P. P. S. Мне предлагают в пионерский лагерь, в качестве врача поехать, а что? Отдохнуть на природе с симпатичными воспитательницами было бы неплохо. Да? Целую – Вадим.
Глава вторая
Следователь прокуратуры Павел Георгиевич Бобков, изучающий письма из деревни дураков, находился в состоянии одному ему известного возбуждения. В такие минуты, вследствие сильного душевного волнения, у него неизменно развивался спастический колит, отчего пучило Пашу до неприличия. Вот и сейчас, уже в который раз, он резко поднялся, подбежал к окну, замер на мгновение, как бы прислушиваясь у себя к чему-то там внутри, воровато оглянулся на дверь и поспешно открыл форточку. Сам Паша объяснял происхождение позорных симптомов исключительно как результат плохого переваривания пищи. Он давно уже утратил коренные зубы, вообще запустил рот до невозможности, но протезироваться бесплатно стальными мостиками считал ниже своего достоинства, а на золотую работу раскошеливаться не хотел.
Три дня назад его осведомитель из числа студентов принес ему интересную фотографию. На ней была изображена разнополая группа молодых людей, сидящих под новогодней ёлкой, а за их спиной на тахте лежала влюбленная парочка. Ну и что? Сидят и пусть себе сидят. Казалось бы, а что тут такого? Если бы не одно интересное обстоятельство. Дело в том, что молодые люди, а это были в основном студенты мединститута, были обнажены и не просто там недостаточно одеты, а вообще, были абсолютно голыми, ну, что называется: «в чём мать родила». Были ли эти чудаки членами запрещенной секты нудистов, двигались ли те, на тахте, относительно друг друга или просто вскарабкались один на одного и замерли в незамысловатой миссионерской позе, это предстояло ещё выяснить, но даже при положительном ответе на поставленные вопросы, если строго следовать букве существующего тогда закона, особо криминального деяния как бы и не просматривалось, если бы уходящий, судя по стрелкам часов на фотографии, старый год, не ознаменовался очередной кампанией по усилению борьбы с коррупцией, тунеядством и моральным разложением наших