на нашем острове не было, но каждый раз, когда холод отступал и начинались дожди, я чувствовала запах жизни, желающей вернуться, как волна, накатывающая на землю. Я слышала, как деревья шепчут: «Уже пора?»
Дни становились все короче и короче, пока наконец мир не накренился и равновесие не сдвинулось в другую сторону. Грядут перемены – я это чуяла. Это было похоже на шелест в ваших снах перед вашим утренним пробуждением. Это легкое натяжение струн гравитации, когда слабый прилив меняет направление и увлекает вас в море.
Однажды утром я проснулась от нового и в то же время знакомого аромата, доносившегося из-за двери. Отец любил повторять, что мой день рождения – это первый день весны. Не конкретная календарная дата, а ощущение – скрытый поток тепла, пробуждающий землю. Запах фиалок. Он называл это «зеленым в воздухе». Совсем не важно, что иногда мы снова возвращались в зиму; отец говорил мне, что это происходит постоянно. И что нет никаких проблем с празднованием более одного раза в год, хотя считать свой возраст мне нужно только от первого. Значит, мне было одиннадцать.
Чутье подсказывало мне, что отца в хижине нет, но, прислушавшись, я узнала его приближающиеся шаги. К ним примешивался еще один звук, более выразительный и стремительный. Я сбежала по лестнице. На крыльце слышались звуки, отец стоял в дверях и держал на веревке козу – черную с одним белым копытом. Она была прекрасна.
– Смотри, кого я нашел, – спокойно улыбнулся он, словно обнаружение козы было совершенно будничным явлением. Мы находились на маленьком островке, окруженном водой! Единственные новые вещи, которые попадали к нам как по волшебству, были упакованы в черные пластиковые коробки! Но на крыльце стояла коза на веревке, небрежно зажатой в руке моего отца.
– С днем рождения!
Коза смотрела на меня блестящими желтыми глазами, казалось, слегка удивленно.
– Меня зовут Эммелайн, – сказала я, выходя на крыльцо. Коза царственно подняла в воздух белое копыто, как будто требуя исполнить ее приказание. Я встала на колени, чтобы быть ближе к ней, а она, опустив копыто, наклонилась вперед и уткнулась носом в мою руку, пока я гладила ее.
– Настоящая Клеопатра, – сообщил отец. Козочка посмотрела на него, склонив голову набок.
– А это еще кто такая? – поинтересовалась я, нежно проводя рукой по жестким коротким волосам на ее шее.
И он поведал нам о древней правительнице далекой страны, которая добивалась своего с помощью лодок, наполненных лепестками роз, и ванн мускуса.
Коза Клеопатра у нас решительно превратилась в Клео. Это прозвище очень ей подходило и очень быстро прижилось. Отец пришел к выводу, что хотя она еще достаточно молода для такого имени, но у нее мания величия. Она управляла нами с самого начала.
Отец начал строить сарай для Клео – ее дворец, как он его называл.
– А твоя задача, – сказал он мне, – познакомить ее с островом.
– Самостоятельно?
– Ты