Сто дел-лать?.. (Делает круглые глаза) А я поц-цём знаю?..
ИВАН А, хто знает?
РАХЬЯ Та, Ленин снает-т! Он – воздь, он все знай-ет!
ИВАН (мечтательно) Ленин… Вот бы яво повидать…
РАХЬЯ Так, беги, пехот-та, за броневиком! Ленин на нём ет-тет!
ИВАН А бежать-то далёко?
РАХЬЯ Недалек-ко, до дворца Кцес-синской.
ИВАН Кце… Ксе… Кщи…
РАХЬЯ (смеясь) Та, латно! Спросис, где больсев-вики – теп-пе пок-казут!
Иван радостно, гремя чайником, волоча винтовку бежит вдогонку за толпой. На мгновение останавливается, кланяется Рахье.
ИВАН Благодарствуем, дорогой товарищ… Как тебя там?
РАХЬЯ (смеясь) Рахья!.. Эйн-но Рах-хьй-я!
ИВАН Во-во! Век не забуду, ежели запомню.
Иван убегает. Раздаются звуки гормошки, тенор разудало запевает: «На ём ботфорты лаковы, банты на шее маковы и дамский ридикюль!..» Камера установлена на мостовой посреди широкой улицы (Невский Проспект). На камеру наезжает броневик с Лениным наверху.
ЛЕНИН (захлёбываясь от энтузиазма) Товай-и-щи! Да здъявствует социалистическая й-еволюция! Уй-я!
Броневик едет в светлую даль, за ним идёт толпа с красными знамёнами. Чуть позже появляется и бежит за броневиком Иван; резко останавливается, осматривается, чешет в затылке, затем поворачивает в сторону. Его ноги по щиколотки в шелухе от семечек.
ИВАН (поёт)
Ходили по панели
Папахи и шинели…
Солдат… Солдат…
Заполнил Петроград
Тяперь всяму народу
Фявраль принёс свободу…
Уря!.. Ур-ря!
В России нет царя!
Наверно в Петрограде
Мы кое-что загадим…
Терпи, буржуй
И а-на-на-сы жуй!
На немца шли всем миром,
Но стал я дезентиром,
Потом… потом
Незнамо кем с ружжом.
Теперь не знаю, братцы,
Куды же мне податься…
В Кшесю… Кшеси…
Поди-ка расспроси!
А там бывает часто
Товарищ головастый…
Не тля, не вошь,
А пролетарский вождь!
Товарищ с наганами
Сказал, что Ленин – с нами,
И он, и он
Мне позарез нужон!
В самом воздухе явственно ощущалось, что в Питер не только пришла весна, но – весна особенная, небывалая – «революционная»… Город давно не убирался; мусор и помои сносились жителями прямо на улицу и вываливался в многочисленные смердящие кучи, в которых копошились собаки и разный бедовый люд, растаскивая отходы и хлам по всей улице. Ноги местами по щиколотку утопали в шелухе от семечек. Народу на улицах попадалось много самого разношёрстного. Большею частью народ был празден, общительно криклив и весел. Около памятника Екатерине происходило массовое гулянье с танцами под гармонь. Увидев чудовищные наросты птичьего помёта на царственных голове, плечах и грудях императрицы, Иван, остолбенев, уронил челюсть и изумлённо вякнул:
– Помыть бы