вечно румяное лицо так и светилось жизнью и детским озорством. Он ненавидел бороду и усы, поэтому брился каждый день, не давая ни одному волоску вырасти на лице.
Огненно-рыжие, кудрявые волосы он стриг коротко, не позволяя им отрастать, от чего издалека казался лысым. Пухлые губы, поломанный с детства нос, зелёные, утопающие в густоте темно-рыжих ресниц, глаза, нахмуренный лоб и оскал вместо улыбки, делали похожим на настоящего воина, готового вытащить меч в любую секунду и начать битву. Как они сошлись, до сих пор в толк не возьму?
– Мута! Диина! С вами всё в порядке? – как же голос отца способен остановить эту панику и ужас в душе, успокоить мысли и придать уверенность. – Помогите раненым, уведите к целителям! Унесите мёртвых с дорог! – приказывал он прибывшим с ним охотникам, а я, теряя последние силы, бросилась в его объятия. – Ну что ты, дочка? Всё будет хорошо, – это семейное, говорить одно и тоже, надеясь, что слова помогут, и тут я вспомнила про Йолдера. Обычно дом старика не затрагивали уничтожители, он стоял подальше от других домов, но нехорошее предчувствие заставило забеспокоиться о нём.
– Отец, мне надо бежать. Вот вручаю тебе маму, – я буквально прижала её к его груди. – Скоро вернусь, – сорвавшись на бег, давая поглотить себя остаткам висевшего в воздухе дыма, не расслышала, что прокричала мама в ответ, я мчалась к старику.
Когда уничтожители нападают, то никогда не трогают Купол, колосившиеся поля, мастерские, сарай Теплителей, дом знаний и целителей, а так же хижину Йолдера. Ни разу ещё не подожгли хлева, только обворовывали, и прекрасно были осведомлены о времени, когда мы собирали тот или иной урожай. Похоже эти чудовища изучили нас вдоль и поперёк и знали, куда нужно стремиться и что брать.
Единственное не понятное мне, почему они не трогали Купол и дом старика? Ведь пробегая мимо, эти существа поджигали всё подряд. Про остальные места промолчу, понятное дело, там для них ничего интересного не было, да и стояли они особняком. Но купол, он же посередине и не задеть его невозможно, а дом старейшины, хоть и не рядом с домами, но находился на их пути. Ответов не было.
Почти добежав до дома Йолдера, я остановилась, чтобы откашляться, лёгкие заполнились гарью и дышать стало трудно. Вытирая глаза подолом платья, не хотела прикасаться к ним грязными руками, взгляд упал на лежащего на земле неподалёку человека. Разобрать кто это, было сложно, поэтому просто рванула туда.
По мере приближения и осознания того, кого увижу, меня начало мелко трясти, а окаменевшие ноги останавливались, не выдерживая тяжести тела. Физически я была сильна, но душа больна и потрясена, дух сломлен, и усилия взять себя в руки, возродиться к жизни, увенчались неудачей. К раненому старику я ползла на коленях.
– Йолдер, миленький, как же так? – слезы, как осенний ливень, хлынули по щекам, тонкой струей растекаясь по шее. – Что ты тут делаешь?