гнев, ярость – это начало безумия. За злостью я могу скрыть то, как я сбита с толку, гнев застилает глаза, проникает в разум, помогая забыть о волнующих моментах, а ярость дает невероятную силу и ведет к победе. По крайней мере, так было раньше.
Сейчас постоянные изнуряющие тренировки лишь поджигали мой интерес к крылатому демону, и я не могла забыть ни его будоражащий сознание голос, ни пылающие искренней злобой глаза. Прошло три дня после нашего разговора в башне и попытки демона убить меня. Раны на шее до сих пор саднили, краснели и воспалялись. Мне приходилось постоянно носить под черной кирасой рубаху с толстым длинным воротом, прикрывающим все ссадины, оставленные демоном, а на руки надевать длинные кожаные перчатки, чтобы ни люди, ни охотники не заметили следы демонической крови. Как бы я ни старалась, у меня не получалось смыть темно-зеленые пятна вокруг ран на костяшках пальцев. Казалось, они впитались в кожу намертво, словно стали ее частью.
Впрочем, это меня не волновало так сильно, как портящиеся отношения между мной и Далией. Девушка старалась всячески избегать меня; просила не тревожить ее, когда я заходила к ней в лазарет, скрывалась, стоило мне появиться на кухне, в общем зале или во дворе для тренировок. Вот как несколько мгновений назад – она быстрым шагом покинула тренировочный двор, когда я появилась здесь, даже не взглянула на меня.
Я не понимала ее поведения. В тот день в лазарете она была так расстроена, не желала отпускать меня, но на следующие сутки очерствела и начала делать вид, что незнакома со мной. И это после того, как сказала о нашем родстве… Возможном родстве. Я все еще не верила в произошедшее – слишком безумным оно казалось.
Может, я и была бы готова смириться с ее молчанием, если бы только охотники и рыцари не начали замечать изменения в ее поведении. Они не слепые и прекрасно все видят – Далия изменилась после встречи с демоном. Это вызывало постоянные перешептывания, что невероятно злило меня. Людские слухи быстро дойдут до Совета.
Эта мысль так взбудоражила меня, так сильно опалила все внутри, что я до боли в пальцах сжала серебряную рукоять длинного меча и одним ударом снесла деревянную голову манекена.
– Эй, полегче, охотница! – раздался рядом задорный мужской голос, не узнать который было бы преступлением.
– Калеб, – вырвалось у меня, и я смерила приближающегося ко мне рыцаря строгим, недовольным взглядом.
– Ну вот, ты снова закатила глаза.
Мужчина остановился возле меня и улыбнулся широкой добродушной улыбкой, что заставило меня скривиться. Конечно, я старалась не обращать внимания на постоянно таскающегося за мной и Далией юного рыцаря Совета, но сейчас меня раздражал любой обратившийся ко мне человек. Калеб частенько проводил время рядом с нами, наблюдал, учился приемам, осмеливался вызывать нас на дуэль. За год нашего знакомства он довольно сильно изменился – возмужал, быстро стал полноценным рыцарем Совета. Сейчас он выглядел впечатляюще.
Новые латные доспехи блестели на зимнем солнце и превращали этого порой до