самое удивительное, даже время остановилось – послушать. А слова, как горошины, как разноцветные шарики, падают на пол и разбегаются по углам, где луна, еще нечеткая, круглая клякса, слизывает их языком, как сметану с блюдца.
Дыхание сбивается в жгут, как и горячие, влажные простыни.
Они умирают и молодеют. Они – живут…
А потом – наступил новый день.
Окно распахнулось, и ветер подхватил исписанные за ночь листы, закружил их по комнате.
Книга закричала и родилась.
Он встал из-за стола, потянулся и улыбнулся – счастливо и беззаботно.
Посмотрел на нее, спящую. Подошел, наклонился, провел губами по плечу к шее.
– Ты выспалась?
– Нисколечко…
– Тогда не вставай, мне очень нужна твоя помощь.
– Что-то случилось?
– Да.
– Что – скажи?
– Я хочу еще…
– Чего?
– Тебя…
– Но это невозможно, я ведь даже…
– А если я – прикажу?
– Я… послушаюсь. Прикажи, ну…
– И-?..
– Да, да, да…
Первым, как всегда, вернулось солнце.
Вслед за ним подняли свои поникшие головы цветы. Вдохновение бродило по комнате, размышляя, а стоит ли собирать разбросанную где попало одежду…
Они спали, а их книга смотрела на них и – улыбалась…
Пятое время года
Рассказы
Пятое время года
1. На левом боку
– Расскажи мне сказку…
– Сказку? Ты хочешь сказку? Ну хорошо, вот тебе сказка, слушай. Жила-была белочка…
– Нет, не эту, другую какую-нибудь. Эту ты вчера рассказывал. И позавчера, по-моему, тоже…
– Ну… Я других – не знаю…
– Ты все знаешь.
– Если так, поворачивайся-ка ты на левый бок и – спать…
– Еще рано…
– Маленьким девочкам – в самый раз.
– Я не маленькая, у меня уже морщины.
– Нет у тебя никаких морщин, поняла? У тебя – морщинки. И они тебе к лицу – ужасно…
– Что, на самом деле? И много?
– Морщинок? Ну, я не считал. Но каждая – к лицу.
– Ты врешь.
– Нет, я же тебя до самой последней капельки разглядел…
– И как?
– Ты мне подходишь. Так и быть, беру тебя навсегда, навечно.
– Хм-м-м… А как это – берешь? Что я – вещь, что ли?
– Ты-то? В общем – да. И не просто вещь, а – моя…
– Ну, допустим… А почему именно на левый? На левый бок – почему?
– Так я к этому и веду. Про то и сказка. Ты – слушай…
Она послушно укладывается на левый бок, ладошку под щеку, ресницы пушистые – хлоп-хлоп – и сложили крылышки. И – уже из самого сна:
– Ты сказку, сказку давай…
А как же иначе, если обещал…
– Жила-была белочка. Это у нее прозвище такое было – белочка. Вот только я этого раньше не знал и называл ее про себя девочкой. И были мы с ней, девочкой-белочкой моей, в разлуке очень долго – почти всю жизнь.
Но есть такой закон, физический, а может, химический, не помню,