в округе. Поэтому мы спустились к моей колымаге, которую я отныне буду ласково называть Бетти, и сели в не очень удобный салон. Благо шатен хотя бы не отшутился по поводу внешнего вида Бетти, а то я ему точно прописала бы парочку ударов в нос.
В двадцать минут четвёртого утра мы приехали к дому семьи Фишер.
Я вспоминаю эту поездочку с кислым лицом, но сейчас лучше перестать это делать.
Интенсивно вытирая полотенцем мокрые волосы, выхожу из душа, кончиком носа услышав прекрасный, сводящий с ума желудок, аромат жаренной индейки. Через мгновение мой живот жалобно заурчал. Несчастный… Да уж, кто-то будет сегодня набивать брюхо всякими вкусностями, а кто-то, не будем показывать пальцем, станет давиться пресной кашей. Отравление в праздники – настоящая катастрофа для любителей поесть.
– С Рождеством и доброго утра! – энергично встречает меня, лежащая на кровати, Роуз.
Она, одетая в розовый тёплый халат, под которым пряталась белоснежная пижама, смотрит ожидающе на меня и неловко улыбается.
Я недовольно буркнула, повесив полотенце на спинку стула. Её комната с последнего моего визита изменилась только тем, что постельное белье теперь вишнёвого оттенка, а туалетный столик не забит всякими тюбиками, косметичкой и браслетами. Все чисто и аккуратно. Наверное, Реджина постаралась.
– Скорее адского утра, – сев на край кровати, отвечаю я, всем своим видом показывая, что до сих пор злюсь.
Достаю руками до коробки с феном, быстро и ловко подключив его к розетке.
– Как себя чувствуешь? Цвет лица стал лучше, – прищурившись, продолжает блондинка.
Она лениво переворачивается на живот и, работая локтями, ползёт ко мне, свесив кисти на пол. Я стараюсь держать планку и выглядеть максимально твёрдо. Пусть знает и видит, что вчерашний её побег заставил меня страдать. А что? Она заслужила.
– Я выпила таблетку. Мне уже лучше, – говорю кратко и тут же включаю фен, тем самым перебив реплику подруги.
Та шикнула и скрестила ноги в воздухе. Потребовалось три минуты, чтобы высушить голову и ещё одна, дабы нанести на лицо крем для сухой кожи.
– Твоя мама приехала. Они в гостиной завтракают. Моя ей все рассказала, так что тебя ругать не будут, – мягким голосом поведала мне очевидное Роуз, и я, усмехаясь, поворачиваюсь к ней на девяносто градусов.
Подлизывается, старается углы сгладить…
– Меня и не за что ругать. Я за твою шкуру беспокоилась, дура, – тыкаю пальцем ей в ребро, отчего блондинка визжит, – я готова выслушать твои объяснения. У тебя со Скоттом какие-то проблемы?
Услышав имя возлюбленного, Фишер заметно мрачнеет, стирая улыбку с девственно чистого лица и садится по-турецки, избегая зрительного контакта.
Так, мне её реакция не по душе. Начало многообещающее.
– Мы расстались, – на выдохе произносит Ро, и я опешила.
Приподняв брови ко лбу, раскрыла рот, но ничего не в силах выпалить,