просматриваю запись снова, пытаясь определить местонахождение увиденного по схеме этажа, по фотографиям сдававшего виллу агентства и по нашим собственным снимкам обуглившихся развалин. Мы находимся в комнате, примыкающей к центральному вестибюлю, где упал Дэниел Уитмен.
Я прокручиваю ее в третий раз, гадая, что же я упускаю. Может, тут вообще ничего нет, а приславшая запись девица – просто из сверхсознательных. Нам следовало бы просмотреть профили из социальных сетей всех, кто там присутствовал. Просмотреть все снимки и запостить призыв, чтобы нам добровольно прислали то видео, потому что реквизировать телефонные съемки можно только по постановлению суда, а у меня пока для этого нет оснований.
А потом я вдруг вижу. Полоса яркого света появляется в верхней части картинки примерно на сороковой секунде. У моего монитора плохое разрешение, но там явно – движущееся изображение, проецирующееся на стену вестибюля позади танцующей девицы.
Я ее останавливаю и увеличиваю – и вижу светлую кожу на фоне темной простыни. Явное очертание женской ноги.
– Вы ведете расследование?
Миниатюрная блондинка врывается в двери пастельным ураганом. Дежурный вбегает прямо за ней и пытается схватить ее за руку. Она бьет его, и при иных обстоятельствах это было бы забавно: чихуахуа, превратившаяся в бойцового пса. Но я понимаю, что это Эбигейл Уитмен, мать погибшего парня. У нее карт-бланш на плохое поведение.
– Миссис Уитмен? Соболезную вашей утрате.
Она осматривается: голова высоко поднята, взгляд грозный.
– Мой сын мертв, а вы пытаетесь доказать… что… это он в чем-то виноват? Что он был пьян или под кайфом? Все, о чем спрашивала та репортер – это ложь. Это был несчастный случай!
Репортер?
– Никто не пытается ничего «доказать». Это – рутинная процедура. На данный момент несчастный случай представляется наиболее вероятным. Но мне положено рассматривать все варианты.
– Все варианты? Вы хотите сказать, что кто-то его убил?
Задержавшийся дежурный выгибает брови. А потом разворачивается на месте, и в его походке ясно читается радостное «все скажу шефу». Точно засранец.
Но важнее то, что женщина рядом со мной только что потеряла сына. В таких случаях уберечь родителей от боли нельзя, но можно хотя бы ее не усиливать. Эбигейл Уитмен выглядит почти такой же собранной, как на семейных фото, которые я видела: на них она либо держит руку на плече своего мальчика, либо обнимает его за талию. Однако в ее взгляде я вижу легко узнаваемый блеск. Это дикое, яростное горе, которое она едва сдерживает.
– Нет. Я не говорю, что вашего сына убили. Я хочу сказать, что, когда погибает юный человек, это всегда трагедия, и люди, в особенности родители, заслуживают исчерпывающего объяснения.
– Мой муж профессор медицины в Йеле. Мы тщательно изучим все результаты токсикологических анализов, все, что вы вытащите, пытаясь его очернить. Если ваши гении пробирок сделают хоть малейшую ошибку, мы подадим иск за клевету.
– Мы