видим… реальность не такой, как она есть, но такой, как наши языки позволяют нам ее видеть. А наши языки – это наши средства массовой информации. Наши СМИ – это наши метафоры. Наши «метафоры создают содержание нашей культуры»»45.
Из этого синтеза вытекает следующее понимание взаимосвязи сосуществования человека и медиа:
«Таким образом, являясь символической тканью нашей жизни, СМИ воздействуют на сознание и поведение так же, как реальный опыт воздействует на сны, поставляя сырой материал, над которым работает наш мозг. Похоже, что мир визуальных грез (информация/развлечения, предоставляемые телевидением) возвращает нашему сознанию власть выбирать, рекомбинировать изображения и звуки, которые мы создали через нашу коллективную практику или индивидуальные предпочтения. Это система обратной связи между кривыми зеркалами: СМИ есть выражение нашей культуры, а наша культура работает главным образом через материалы, поставляемые СМИ. В этом фундаментальном смысле система средств массовой информации воплотила большинство черт, о которых писал Маклюэн в начале 1960-х годов, – она стала „галактикой Маклюэна“. Однако тот факт, что аудитория – не пассивный объект, но интерактивный субъект, открыл пути к дифференциации аудитории и с того момента как технология, корпорации и институты позволили такие шаги, – к последующей трансформации СМИ в сторону сегментации, „работы на заказ“, индивидуализации»46.
Для углубления своего анализа социальной сферы «new normal» Кастельс вводит свой, пожалуй, самый интересный концепт – концепт виртуальной реальности. Ссылаясь на Барта и Бодрийяра, которые учили тому, что все формы коммуникации проистекают из производства и потребления знаков, ученый постулирует равенство реального и виртуального отображения символов. И если виртуальная реальность существовала, таким образом, на всех этапах человеческого существования (когда человек действовал и проявлял себя через сферу символического), то «информациональное» общество производит революцию в том, что постулирует реальную виртуальность, где реальность – фактически существующее, а виртуальность – практически существующее:
«Что же представляет собой тогда коммуникационная система, которая в противоположность историческому опыту прошлого создает реальную виртуальность? Это – система, в которой сама реальность (т.е. материальное/символическое существование людей) полностью схвачена, полностью погружена в виртуальные образы, в выдуманный мир, мир, в котором внешние отображения находятся не просто на экране, через который передается опыт, но сами становятся опытом. Все сообщения всех видов заключены в средстве, ибо средство стало настолько всеобъемлющим, настолько разнообразным, настолько послушным, что абсорбирует в одном и том же мультимедиатексте целостность человеческого опыта, как в той уникальной точке вселенной, что Хорхе Луис