of his bank was laundering criminal rubles and moving it abroad turned into hard foreign currency, minus, of course, a fat percent for his bank’s risk and trouble. Also, his bank transferred rubles from its accounts into paper cash keeping no record and trail, if the owners needed it for some shady and murky deals. That was even more illegal. Though, the problems were only with the suitcases to carry to and fro billions of those inflated and weak rubles, called then "wooden".
Еще Левко набил себе хорошо карманы на такой глупой затее, как чубайсовские приватизационные ваучеры, – если кто их еще помнит. Их автор подошел к делу по-ленински: захотел все и всем в стране разделить поровну. В результате богатейшая страна досталась нескольким десяткам, может, сотням жирных и хитрых котов, остальные десятки миллионов получили шиш с маслом.
Levko also stuffed his pockets with easy money when privatization was undertaken by current government. Issued privatization vouchers, a silly idea in the falling apart country, meant to justly divide all of the state’s riches among two hundred million people. But currently those pieces of paper had meant or cost almost nothing in those hungry years and were sold by most people just for dinner. Thus almost all riches of the great country were seized and divided between a hundred fat corrupt cats; two hundred million people got nothing. Levko’s bank very actively bought and sold those notes of country’s potential wealth, getting huge and quite legal profits.
Но только не Левко. Растерянные от такой шоковой терапии миллионы жителей понесли свои последние деревянные, обесценивающиеся со скоростью падения репутации страны, в его «Вист-кредит». Левко смело обещал им во всех газетных рекламах по сто процентов навару в год. Потому что через год каждый деревянный тогда терял не сто, а до тысячи процентов. Возвращал Левко через год, как и обещал с наваром в сто, себе же оставлял девятьсот. То были золотые годочки для таких, как Левко, и немудрено было, что все это так же по-дурацки закончилось в девяносто восьмом году. Сама государственная казна не выдержала этой экономики «по-Левко» и лопнула как пузырь. Зарулили страну в этот дефолт те самые, стоявшие тогда во главе, ваучерные «менеджеры».
Confused by privatization and shock therapy applied by vigorous but entirely ignorant government, millions of Russians took their scarce “wooden” rubles, fast depreciating with inflation, to newly sprung unknown banks such as Levko’s Vist Credit. Advertizing in the newspapers, Levko boldly promised everyone a hundred percent gain, but by the end of year the ruble lost thousand percent of its value, leaving him profits he could never dream of.
Those were golden years for such operators as Levko, and no wonder it so foolishly ended in ninety eighth with a crash. Country finance could no long endure economy “a la Levko” and had burst as a bubble; vigorous but ignorant “vouchers-managers” drove the country to default.
Банк «Вист-кредит» лопнул вместе с государством. Левко рассудил, что уж если государство не отдает своих долгов, то он не сделает этого подавно. Все его деньги давно были на оффшорах, – он за несколько месяцев почувствовал неладное: его государство, как проигравшийся в пух и прах картежник, начало занимать деньги у кого только могло и под любые проценты.
Vist Credit went bankrupt in concert with his country’s government. Levko then reasoned that if even his State does not pay its debts, he won’t do that even more so. His own money was transferred in advance to off-shores, because he felt long before that something wrong was going on: the state government, as a loser gambler in tatters, was borrowing money by growing every week three-digit percentages.
«Вист-кредит» исчез. Просто сняли вывеску и заперли все двери. Но еще был десяток или около того тех, кто оставался должен самому банку. И порядочно должен. Оставлять им такие деньги было жалко. Но те тоже, что могли, все запрятали. Поэтому судиться с ними цивилизованно и получить потом копейки, было глупо, да и эти копейки сразу бы ушли на выплату обманутым самими «Вист-кредитом» вкладчикам. Оставалось обратиться к бандитам. Так Левко познакомился с Ребровым.
Vist Credit vanished. They simply removed the sign and locked all the doors. But still there were dozens of those who owed money to the bank, and a lot of money. To lose it seemed to Levko ridiculous. Though the debtors were shrewd enough and also hid their money wherever they could, though to sue them in a civilized way and get then just pennies was stupid: those pennies would immediately be claimed by bank’s creditors. So it was the best to go bankrupt and approach the bandits. That’s when the banker Levko met the killer Rebrov.
Обедал Левко всегда в своем просторном кабинете. Он вообще не любил отсюда отлучаться надолго. Повсюду, куда только можно было тут кинуть взгляд, – на столах, даже на стенах, – мерцали и шевелились таблицами и графиками компьютерные мониторы. Биржи всего мира отчитывались ежесекундно перед ним по результатам его рискованных финансовых сделок.
Левко