мы сможем сходить в кино? – Алан склонился над машиной, облокотившись о крышу. Я вздохнула – надеялась, что он об этом не вспомнит.
– Зайдите завтра. Или уточните у Мэгги, она скажет, когда у меня есть окно. Всего хорошего.
Потянув дверь, я закрыла её, стараясь не хлопнуть слишком громко, чтобы не показаться невежливой. Но стоило нам отъехать, как мысли тут же принялись витать над одержанной сегодня победой, ростом акций и полученной прибылью. Всю дорогу до дома я занималась приблизительным подсчётом дивидендов, которые мы получим в ближайшие несколько дней, пока не спадёт ажиотаж.
Поднимаясь домой, всё ещё размышляла о том, куда стоит вложить деньги, и совершенно забыла о Стивене. Поэтому, войдя в квартиру, едва заставила себя пройти дальше, заметив его на кухне. В мягких домашних штанах, обнажённый по пояс, босиком, с влажными каштановыми прядями, только начавшими подсыхать, он стоял ко мне спиной, что-то разглядывая на столе. Обернулся на стук двери, небрежно дёрнул плечом.
– Это ты.
И снова вернулся к своему занятию.
– Ты ждал кого-то другого? – холодно спросила я, подходя ближе и заглядывая через его плечо. На столе лежал наполовину сооружённый сэндвич, и теперь Стивен примерялся, что добавить дальше – оливки или солёный огурец.
– Думал, это Эмили. Она забыла телефон.
– Понятно, – неизвестно зачем сказала я, не в силах заставить себя отойти от него. От его кожи слабо пахло кокосом, а от тела исходил такой жар, что хотелось прижаться, уткнувшись носом между лопаток, и прикрыть глаза. Поцеловать каждую выступающую косточку, обхватить руками его плечи, разворачивая к себе, потянуться к губам…
– Как думаешь, что лучше положить наверх? – Он повернулся, и я почувствовала, что вспыхиваю, как девчонка, которую застали за просмотром эротических картинок родители. Его нереальные бирюзовые глаза были так близко, что я могла сосчитать точки на радужке. Потрясающие, пронзительные, равнодушные глаза.
– Огурец. – Я пожала плечами, моргнув, едва он отвернулся, тихо выдыхая и избавляясь от наваждения.
– Значит, положу оливки, – довольно кивнул Стивен, принявшись напевать мотив известной песни. Невольно переведя взгляд на ноги, которыми он принялся отстукивать ритм, я вздохнула, разозлившись за некстати вспыхнувшее желание.
– Раздражаю, да? – весело хмыкнул Стивен, хлопнув на сэндвич хлеб и придавив его рукой. – Можешь не пытаться изображать примерную жену.
Я только качнула головой, спеша скрыться на своей половине квартиры. Подальше от него, от сладкого, обволакивающего запаха, от дурмана, в который погружали его глаза. Хлопнув дверью, я прислонилась к ней, выдыхая, и спрятала лицо в ладонях. Сколько может продолжаться это наваждение? Почему я не могу жить, как нормальные женщины, пользующиеся мужьями, как ширмой? Почему бы не жить в своё удовольствие, спать с другими, как это делает он, и не вздрагивать при звуке его голоса?
Весь вечер я прислушивалась к шагам по квартире, мечтая, что он зайдёт. Просто