будет со всеми сумасшедшими.
Я крикнул ему:
– Но умники вроде вас вызывают отвращение!
VI. Морская футуристическая экспозиция
Казарма Сан-Бениньо в Генуе обладала всеми недостатками казармы, однако, своей уникальностью, возможно, делавшей её единственной в своём роде, она была обязана тому, что её красная громада возвышалась на горном мысе Фаро. Итак, я завтракал, воспарив над окрестностями, на одной из террас: слева амфитеатр Генуи с её пылающими стёклами, посеребрёнными солнечными бликами шиферными крышами и висячими тропическими садами. Впереди открытое море, полное до краёв кобальтом; справа дымные гривы Сампьердарены[54]; внизу порт, кишащий, взъерошенный и дымный.
Казалось, что я расположился на террасе фантастического итальянского небоскрёба. Там, внизу, порт энергично работал на мировую войну. Громадный рот Италии был разинут навстречу углю, который неустанно подвозили к нему караваны судов, избежавшие столкновения с субмаринами, этими микробами, снующими по морским венам-артериям.
Один из этих караванов смутно виднелся на линии горизонта. Горы угля, проглоченные поездами, приводили в действие силы, питающие фронт, багровеющий огнём. Внизу, подо мной, беспорядочно перемешаны суда и поезда.
Поезда проникают между судов. Непринуждённая элегантная симметричность переплетений серебристых рельсов. Рельсы сверкают, как законы, повелевающие медлительными астматическими поездами, окутанными революционными дымами. Тяжёлые баржи, зажатые в воде, покрытой угольной пылью. Их разгружают микроскопические человеческие фигурки, быстро переносящие на голове корзинки с углём, перебегающие по гибким колеблющимся подвесным мосткам. Люди, снующие взад и вперёд среди барж, и высокие, осыпанные блёстками горы угля. Потные обнажённые торсы тоже блестят.
Солнце повелевает сверху, управляет всем, как кроваво-красный механик с вращающимися золотыми руками, выдвигая антенны, подъёмные краны и электропогрузчики, движущиеся вдоль железных мостов, маслянисто катящиеся и переносящие на своих напряжённых плечах жадные металлические челюсти с углём.
Упорная солидарная воля войны заставляет вздуваться бицепсы погрузчиков, гордо вращающихся на своём основании, вызывая неустанное патриотическое восхищение домов, окружающих порт амфитеатром.
Неистовое кипение солнечного золота среди кораблей. Спирали, фантазии, разветвления серовато-белых жемчужных дымов, приветствующие далёких бойцов.
Но нарастает давление моря, наполненного до краёв кобальтом и стремящегося перелиться через край дамбы: свежайший кобальт, отскакивающий от мола и брызгающий на мой воротник пулемётчика Сент-Этьен, дробящийся на синие осколки в стёклах последнего этажа Сан-Бениньо. Эти стёкла служат мишенью для пушек вероятного неприятельского отряда.
Напротив приближается и очерчивается в открытом море дружеский караван пёстрых судов.
12. Нет! 22.