Стальной альков. Филиппо Томмазо Маринетти

вагон-платформу на станции Сан-Албания в порту Генуи. Все бронемашины усыпаны цветами. Толпы женщин и детей у балюстрады променада. Цветочный дождь. Колыхание знамён. Пронзительное звучание труб. Однако это не обычная отправка на фронт. Мы, действительно, ощущаем дух механиков и водителей, блуждающий вокруг наземных и воздушных двигателей, предназначенных установить опасный решительный рекорд. Однако когда локомотив даёт свисток и длинный состав, нагруженный военными машинами, ощетинившимися пулемётами, медленно трогается, то шумное патетическое народное чувство прощания с отправляющимися на фронт молниеносно воспламеняет всех. Балансируя между двумя кусачками для проволоки моей 74-ки, я становлюсь полностью похожим на своих солдат и наперегонки с ними швыряю пригоршни воздушных поцелуев девушкам, гроздьями расцветающим на балконах.

      Первая долгая остановка в Сампьердарене, на высоком железнодорожном виадуке, посреди аплодисментов из переполненных окон и пёстрого белья, развешенного на верёвках. Кончиками пальцев я почти касаюсь страстных кончиков пальцев двух сестричек, посылающих мне поцелуи с именем и адресом. Это брюнетки. Волосы тяжёлые, как лигурийские сады. Глаза, в которых заключено нежное томление ночного Средиземноморья. Губы, пылающие как горы Сицилии, увенчанные лесами, пламенеющими в августовских закатах. Зубы, белейшие и острые, как домики, теснящиеся в ряд в глубине итальянских рейдов, когда они появляются на заре, навстречу стремительно несущемуся судну. Двух сестёр зовут Августой и Викторией. Я посылаю им свои поцелуи, но мне хотелось бы выпить их, настолько они свежие, яркие, пылающие и солёные, как два глотка моего Средиземноморья.