гранит, проникая в тёмные недра глубже и глубже, пока драгоценная жила не блеснет при тусклом свете масляной лампы и суровый надсмотрщик не разрешит сделать перерыв.
Прокладчиками или проходчиками, назначали осужденных за особо тяжкие преступления, и мало кому из этого контингента удавалось дождаться свободы. Слишком уж изнурительным был их труд, и скудна пища, а прорубленные в горах тоннели нередко обрушивались, обрывая бесконечный, монотонный стук кирки, который означал, что ещё один рудокоп отправился на рандеву с бородатым рудничным богом Хайялой.
В восточных рудниках в основном шли работы по добыче прозрачно белой или же нежно синей «Слезы Гор», как в этих местах именовали яхонтовые залежи, тогда как в западных шахтах преобладали красноватые как закат и зеленые как весенняя трава бериллы.
По большему счёту все рудники походили друг на дружку, словно родные братья, разлученные в детстве, хоть в них и действовали обособленные законы и собственные вожди, порой ненавидящие один второго, пуще самих рабов.
Лорды и князья ссылали рабов, королю Олину Второму, из рода Ундвиков, а в обмен получали небольшую часть добытых камней если раб конечно оказывался достаточно проворен, дабы не умереть ещё по дороге в горы, шагая в шеренге, бесправных и безголосых каторжан. Но и те, кто доживал до распределения по рудникам, вряд ли чувствовал себя счастливее, и часто вспоминал умерших в пути товарищей, так и не прочувствовавших на себе ужасных издевательств, обрушившихся на головы тех, кто осмелился выжить.
Когда караван вставал лагерем в широкой и плоской как сковорода долине, рабов приковывали к длинной цепи, пока старшие надзиратели распределяли их по рудникам. Самые предприимчивые из каторжан снимали с себя последнее, дабы смягчить нрав распределителя, а может и вовсе отправиться на каменоломню, где не придется, сдирая кожу, карабкаться в удушливое нутро забоя, и где над головой всегда находилось благодатное Суравийское небо. Те же, кто был слишком скуп, чтобы платить, или действительно не имел за душой не гроша, очень скоро попадали в такие места, где за скупость и бедность приходилось расплачиваться собственным здоровьем.
Одним из подобных счастливчиков оказался юноша из народа лопетеггов, рыжеволосый и зеленоглазый, как и другие сыны страны туманов. Один из надсмотрщиков хмуро заметил в его сторону, что паренёк слишком тощ и не годится даже на то, чтобы таскать из забоя тележку с груженой породой, на что лопетегг не слишком вежливо предложил собеседнику самому заняться данной работой.
– Огрызайся, сопляк, коли тебе оттого легче становится. Зашибить тебя сейчас была бы непростительным удовольствием, ты ещё даже каши не отработал.
И не удостоив каторжанина, даже взглядом, пусть хотя бы и презрительным, надсмотрщик пошёл дальше. У него не было времени на глупые беседы, по длинной шеренге измученных переходом каторжан уже сновали, подобные ему, выхватывая намётанным