не боишься… Ну а если твой папаша первый испугается, да и велит тебе найти кого другого, с чистой анкетой… Что тогда – конец нашему договору?
Бруно слегка побледнел – слова Луки неожиданно больно задели его за живое. Выходило, что нанятый им гладиатор из трущоб ни в грош не ставит гордого патриция, считает папенькиным сынком, переменчивым и жидким на расправу. Слышать такое от давнего знакомого по околофутболу (2), не раз и не два видевшего его в драке – и на кулачной дуэли, и в массовой схватке у стадиона или на ближайшем пустыре -было еще обиднее…
Центурион мог бы «включить босса» и резко осадить зарвавшегося работничка, но он не позволил себе такой роскоши, и проговорил спокойно и сухо:
– Наш договор не имеет никакого отношения к делам отца. Мои решения – это мои решения, мои люди – это мои люди. Что там думает, говорит и делает Марио, тебя не касается. Делай свою работу, Корсо, и поменьше вопросов, не относящихся напрямую к ней, ты понял?
– Понял.
– Вот и все. – подведя черту под разговором, Бруно достал из портфеля мобильный телефон в черном чехле и передал его Луке: – Это твой аппарат, настроенный и подключенный. Ежедневный отчет…
– В одиннадцать вечера, по римскому времени. (3)
– Молодец. По экстренным вопросам?..
– В любое время. Информировать сразу же.
– Отлично. Личные звонки?..
– Только при крайней необходимости и не дольше пяти минут.
– Хорошо, Корсо. У тебя прекрасная память. – Центурион удовлетворенно кивнул и улыбнулся, а у Принца рука зачесалась дать ему по уху…
«Ишь ты, бригадир выискался… разговаривает со мной точно с псом… Сидеть, лежать, голос… Откусить бы тебе нос, пижон – небось по-другому бы запел!» – он покрепче сжал руль и снова выдохнул. Злиться на Бруно было форменной глупостью – да еще так сильно злиться, за то, в чем Центурион, в общем-то, не был виноват – просто вел себя, как обычно, как привык в своем богатом доме, с пеленок общаясь со слугами, а потом с сотрудниками в фирме папаши.
Это все сон, проклятый бесстыдный сон о Малене, сбивал Принца с толку, бередил, мучил… и ехать в машине бок о бок с ее мужем оказалось тем еще испытанием.
Двадцать минут спустя «мерседес» въехал на территорию аэропорта и зарулил на крытый паркинг нужного терминала, где Бруно предстояло зарегистрироваться на прямой трансатлантический рейс и провести время до посадки.
Прежде чем выйти из машины, он набрал чей-то номер и досадливо поджал губы, когда адресат звонка не ответил…
– Интересно, где ее носит, я же просил не опаздывать! – пробормотал Центурион, и Принц, хотя его это совершенно не касалось, не удержался от вопроса:
– Кого?
– Виолу. Мою ассистентку… – рассеянно пояснил Бруно, ни капли не рассердившись на нескромное любопытство, и принялся снова нажимать на кнопки своего игрушечного телефончика. Вторая попытка дозвониться до Виолы