ие. Принцесса Эстелла задумчиво водила кончиками пальцев по золоченым ангельским крыльям, нифилимам, титанам, яблоням и змеям. Кому пришло в голову украсить вход в сокровищницу так, будто это врата храма? Пальцы Эстеллы обжигались, будто с той стороны золоченые створки дверей раскаляло дыхание дракона.
– Как думаешь, может ли в качестве стража в сокровищнице быть заперт дракон? – робко спросила она у Гизелы.
– Скорее как узник! Из драконов выходят хорошие охранники, только если их держать на цепи, – рассудительно заметила Гизела, молодая и привлекательная гувернантка, которая с самого своего прихода в замок метила в королевы. Теперь ее мечты о браке со старым королем рухнули вместе со смертью последнего.
С самого погребения короля Гизела дулась так, будто ее лишили законного наследства.
– Знала бы я, что он так быстро умрет, нанялась бы гувернанткой к другой принцессе, – бурчала она себе под нос. – Я ведь только начала ему нравиться! Мои женские чары дали результат лишь неделю назад, когда король пригласил меня на партию в шахматы. Я уверена, что он хотел сделать меня своей женой, а не фавориткой. Для фаворитки он слишком стар.
Эстелла лишь кивала на ученые речи своей наставницы. Она мало понимала из сказанного. Что такое фаворитка? И разве король, который уже однажды был женат на ее матери, имел право жениться второй раз? Вроде бы Гизела сама княжна из разорившегося княжества, которая прибыла в Алуар за поддержкой и должностью при дворе. Разве она не могла выйти замуж за герцога или князя? Зачем ей старый король?
Когда Эстелла задавала все эти вопросы вслух, наставница на нее жутко злилась. Поэтому принцесса предпочитала побольше молчать.
– Ты такая милая! – всхлипывая в шелковый носовой платок, на котором почему-то были вышиты королевские гербы, сказала Гизела. – Так внимательно слушаешь! Производишь впечатление умной, когда молчишь! А злые люди еще говорят, что твой разум похитили эльфы, и ты с тех пор стала дурочкой.
– А что значит дурочка? – нахмурилась Эстелла. Сейчас ее куда больше занимали золоченые двери. Из-за них точно доносился шепот множество озлобленных голосов:
– Выпусти нас! Иди к нам! Мы давно тебя ждем, принцесса!
Гизела этих голосов не слышала. Она плакала и шумно сморкалась, как будто только что овдовела. Черная вуаль из шелка, накинутая поверх переплетенной золотыми нитями косы, напоминала вдовье покрывало. Гизеле очень пошла бы золотая корона поверх черной вуали. Эстелла охотно отдала бы ей свою, слишком тяжелую и давившую на лоб, но Гизела сказала, что так нельзя. Корону имеют право носить лишь королевы или принцессы, но никак не наставницы принцесс.
Даже если за дверью сокровищницы прятались демоны, они единственные не называли Эстеллу дурочкой. Это было приятно! Слово дурочка звучало оскорбительно, хоть Эстелла и не понимала до конца, что оно значит. Но придворные таким хитрым тоном шептались о пустоголовой принцессе, рассудок которой давно похитили волшебные создания, что Эстелле становилось не по себе.
– С тех пор, как ты унаследовала королевство, многие смотрят на тебя, как на дичь. Тебе надо быть осторожнее, – предостерегла Гизела.
– Это вряд ли! Женихи бегут от меня, едва я раскрою рот, чтобы сказать им какую-то любезность. Как будто я прокаженная!
– Так было раньше. Пока ты считалась принцессой на выданье, а не королевой. Незамужняя королева Алуара – это соблазн для всех. Теперь много охотников за приданым будут добиваться твоей руки, как я добивалась внимания твоего отца. И чуть было не добилась! Жестокая смерть разрушила все мои планы, как карточный домик! А еще говорят, что смерть бывает милосердна!
– В случае с заболевшими черной проказой в пустоши, так оно и есть, – припомнила Эстелла. – Когда люди, побывавшие в черных землях демонов, начинают мучиться так сильно, что даже придворные маги не могут им помочь, то смерть и вправду милосердна. Но она за ними долго не приходит. Заболевшие обращаются в монстров, пока испускают дух.
– Не пересказывай такие ужасы, – театрально вздохнула Гизела.
– Но я сама видела больных. Их кожа трескается, как пересохшая в жару почва, глаза становятся алыми. Они твердят проклятие. Один из них что-то шепнул на ухо моему отцу, и отец спустя тринадцать дней умер.
– Лучше помолчи об этом, иначе люди снова начнут судачить, что твой рассудок украл злой дух, а в голове у тебя пусто, как в пещере.
– Хуже, если в пустой голове поселяется проказливый бес, – шикнул кто-то из-за угла. – Вот тогда будет потеха! Человек станет двигаться, как марионетка во власти беса, и крушить все.
Гизела не услышала голос, а вот Эстелла слышала сразу много голосов за золочеными дверьми.
– Крылья ангелов, серафимов, херувимов, стопы великанов и титанов, василиски, змеи, мантикоры, золотые яблони с корнями-чудовищами, – начала перечислять она всех существ, которых различила в барельефах на двери. – Тут даже мандрагора выгравирована. Это священный корень. А еще тут есть тритоны, левиафаны, сирены и русалки,