связь с местонахождением холодного оружия.
Буси без колебания бросился в плавившийся на глазах дом. Что-то всколыхнуло на закромах абстрагированного отрешения, пока мозг Спри отмокал в ванне дедуктивного разбора. Он нашел библиотеку, выглядел фамильную книгу его господина. Что-то витало в воздухе и удушливо напрашивалось на каприз быть замеченным. Спри продолжал отметать одну теорию за другой не в состоянии выложить из блестящих камушек очевидный рисунок мозаики. И вдруг рассказ Кюса-Лэха взял его за руку и повел по непротоптанной дороге, окаймленной колышущимися на ветру горящими злаковыми полями из той самой истории.
Он осознал погибельную участь своего имени, враг застал воина врасплох. Бежать было некуда.
– Ты сильно занизил пульс. Что-то не так, хозяин? – заботы омнифрейма остались без внимания.
Что-то, действительно, было не так. Что-то не так было с телом: грудь парадоксально острыми бугорками выпирала кверху. Что-то совершенно незнакомое читалось в опущенных веках мертвеца: Сиккэн будто бы торжествовал и, как монументальная эффигия на надгробье рыцаря с золотым сердцем, благодарил судьбу за то, что она отпустила его с миром. Что-то шершаво-неровное было с текстурой мешка: полиэтиленовую черноту будто на миг рассеяла рука из мира живых, а поглощенный тканью смерти нежить должен был исполнить заключительное предназначение.
… огнедышащее чудище воспламенило все вокруг, кольцо пожара съедало нетронутый островок… Крео Спри почти вплотную встал у стола… с каждым отхваченным куском пола приближаясь к воину.
– Да, малыш, тут что-то действительно есть. То, что Ё О Нэ Ми должен был сохранить только для меня, не нарушив уложения бусидо, которым он всегда мечтал жить, но не имел на то морального права.
«Когда воин, буси, понимает, что его честь осквернена, он совершает сэппуку» – из оков памяти посыпались воспоминания о последнем разговоре с учителем. «Что это из себя представляет?» – переспросил Крео. «Не имеет значения, бу Спри. Как ты видишь, ни я, ни мой сын не смогут следовать бусидо. Но я испытываю гордость за то, что не чужой мне человек близок стать тем, о чем я теперь не посмею и мечтать в сумерках ночи. Я лишь имел наглость преподавать ремесло.»
У него был только меч и клятва, данная господину, клятва – превозмогающая любую боль и страх.
– Что ты собираешься делать, Крео? – омнифрейм мешался, как те сгорающие от любопытства озорные мальчишки, которые недостаточно высоки, чтобы – даже подпрыгивая – усмотреть за спинами взрослых обсуждаемый секрет.
Спри не ответил, он взял слившийся с глянцем миски скальп и навис над воином, спящим в глубокой тьме. Буси-до слышал сквозь время, как ассасины мчались к кабинету Сиккэна, обнажая клинки с мыслью отхватить наибольший кусок. Возможно, было все так, а, может, и по-другому: Спри не знал наверняка, как «уходил» Ё О Нэ Ми, поскольку сам в тот момент бился за собственную жизнь.
Он вытащил