в замок и накренившись чуть вперед, придерживая ножку барного стула, Крео поднял из-под век утомленные стробоскопическим сердцебиением клуба глаза:
– Когда ты закончила викторинский университет, то, наверняка, прежде чем отправиться на неблагодарную государственную службу, проходила стажировку в каком-нибудь передовом ультра-тек конгломерате и, разумеется, по специфике своей выпускной квалификационной работы?
– В «Терпла и Логан», управление по сопровождению проектов на высокоэллиптической орбите.
– Вы сами прекрасно знали состояние производства всего сектора транспланетарного нейрокорреспонденса, так же, как и обычных средств спутниковой связи. Неужели ты не помнишь, насколько удручающими были прогнозы роста производительности аппаратуры?
– Интенсивный научно-технических подход к развитию сектора заменился экстенсивным.
– Все верно, Бэа, – увлекшись рассуждениями об одной из излюбленных тем, по неправдоподобно удачному стечению обстоятельств совпавшей с квалификацией Ханаомэ Кид, Крео и не заметил, как без лихого замысла стал жонглировать формами обращения к девушке, через раз выдавая «ты», вместо «Вы» – Бэа не могла не умиляться этой неконтролируемой от переизбытка эмоций мальчишеской суматохе слов. С каждой обнаруживаемой солидарностью по вопросам освоения космоса дух фамильярства между ними креп. – Важно то, что я, ни в коем случае, не умаляю рвение твоих коллег к позитивному результату, хоть он и обманчив. Они это делают, чтобы каким-то образом сохранить индустрию внепланетарного освоения. Как думаешь, продолжила ли до сих пор существовать комиссия по внепланетарным делам, если бы за ней безустанно вышагивала тень неудач? Омнифрейм Пылающий Дж’к и группа астронавтов с марсианской экзомерации совместно с сочувствующими остаткам технократического хребта из комиссий правительства Земного Полиса делают все, что в их силах, для сохранения своей космической одиссеи.
– Космическая одиссея? Никогда не слышала о таком литературном пассаже? Откуда он? Пылающий Дж’к с Марса – к слову, я тоже вспомнила название этой нейронной сети. Тот самый второй омнифрейм, как Ваш Аполло.
– Если честно, – Крео только сейчас заметил, как участились явления культурной забывчивости: складывалось причудливое впечатление, что в чертогах памяти завёлся шкодливый домовой, сталкивающий книжные стеллажи в цепном порядке костяшек домино, – я и сам не помню, откуда это.
– Зато я помню, – прежняя пылкость озарила Бэю, – как Вы, или ты, мастерски ушел от вопроса касательно цели нашей встречи здесь.
Дуэль могильной тишины заняла полуметровое стрельбище между стульчиками двух отчаянных гринго; для их архетипов, не питающих тягу к безудержному гедонизму вокруг, здешнее место ощущалось чрезвычайно чужим. Натянутая напряжением зрительных фронтовых атак струна не то идеологической непримиримости, не то мускульного стопора удлинилась в максимальную амплитуду