живого и искусственного: первое безупречно заполняет дыханием жизни второе, используя утонченность целевой сенсорной реиннервации. Он улыбнулся:
– Но теперь Вы здесь, и единственное, что Вас и коллег отделяет от прикосновения к бездне, раскаленной до трех ста миллионов градусов по Цельсию, это – время. Как ты, наверное, уже знаешь от старика, мы вылетаем к месту через пять дней.
– Да, все верно, – Ханаомэ Кид наконец поднялась со стула, хоть и продолжала смотреть на Спри. – А пока найдите себе достойный смокинг для мюзикла-балета в центральном доме поэтов Мэго. Вы приглашены вместе с составом комиссий Центрального дома, а также его всегломерационным советником на Еомор и Тал Жэ’Тьуд. Там даже будет председатель медианного комитета со своим замом. Причем последний, Жан Ба Нео, попросил советника Моби оговорить текущий статус нашего исследования в неформальном антураже.
– Думаю, что вашему руководству здесь, в северо-западной всегломерации, не будут расстилать ковер добродушного приема. Сами знаете, что крупнейшее земное государственное образование в трех, а то и двух годах от полноценного выхода из Земного Объединенного Полиса. Тем более, этот медианный комитет с его сомнительной в обществе репутацией…
– Кстати, я очень люблю художественные постановки, – утомленная Бэа, беспризорно оборвав мужчину и бросив тому прощальную улыбку с намеком на неправильность его ответа, удалилась. – Прощайте, Спри. Я буду в красном.
Крео еще долго смотрел ей вслед. Даже когда фигура чиновницы размылась в сердцебиении толпы, он по-прежнему представлял ее присутствие где-то там, за пределами Скорбящего Дедала. Бэа Ханаомэ Кид намертво вцепилась в его сердце, до недавних пор обездвиженное мизантропией.
Прошло двадцать минут, и Спри решил тоже покинуть причудливый обитель внебрачного раздолья. Позабыв о матричном штрих-коде на шее, а также удалив в сознании последние мысли о параноидальном чувстве слежки, однако же сохранив воспоминания образа Ханаомэ Кид, мужчина позволил себе таки притронуться к заказанному пару часов назад алкогольному напитку – он думал, что зацементирует теплоту минувшего мгновения в жерлах поглощаемого солодового дистиллята, что непременно рассеется по закромам тела. Пробужденный в Крео внутренний романтик внезапно подумал о том, что предпочел бы биокобальтый неолагер стоящему перед ним виски.
– Прошу. Как заказывали – новодэвонский лагер, светлое. – Бармен продолжил обслуживать стол.
Крео смутился. Тут же заключение, которое электроимпульсом дефибриллятора воскресило его бдительность, заставило резко встать из-за стола и оглядеться по сторонам – незваный гость взломал нейрометку непозволительным в киберцарстве Скорбящего Дедала устройством. Кто-то осмелился поиграть со Спри, проникнув в его нейроузлы и угодив заказом желаемого сорта пива.
Взбудораженный чувством нейросетевой беспомощности, Крео пробирался сквозь зыбучую массу человеческой плоти, она горела