маслины и, накалывая заморскую ягоду на вилку, сначала нюхают её, и уже потом осторожно кладут в рот.
– Ну как, нравится? – спрашивает Нелли Александровна.
О-о! Да! – отвечает вкусивший, думая про себя: – Тьфу! Гадость! Огурец вкуснее!… Но, чтоб не ударить в грязь лицом и, желая сделать хозяйке приятное, восторгается изысканным угощеньицем!
В село, где родилась, Нелечка вместе с Эдуардом приехала лишь однажды, захватив с собой несколько баночек с маслинами, но деревенская пища простая и на родную тётку, как и её ребятишек, кисленькие маслины ожидаемого впечатления не произвели; таким образом, скрыв это от гостей, тётя Настя скормила «маслюки» корове.
Александр Григорьич побывал в селе с дочкой, когда Нелечка ещё ходила в школу. Причиной же послужила свадьба брата Ивана. Александр к этому времени уже стал вполне городским, сидел на свадьбе в костюме и при галстуке, охотно чокался с ближайшими и дальними родственниками, но от деревенских забот и разговоров был далёк.
Он уже подзабыл, что и раньше в селе долго вспоминали именно ту свадьбу, на которой было больше выпито хмельного и расквашено носов! А под девизом «Гулять, так гулять!» – без драки не обходился ни один праздник. Только что два мужика, обращаясь один к другому: – Ты меня уважаешь? – дружелюбно сталкивали стаканы, глядишь, уже пустили в ход кулаки, а случалось, и ножики! Во хмелю чувства обострялись и если один «уважал» другого меньше, значит, кто-то получал в ухо, а то и в глаз! И за то время, пока Александр жил в городе, в родном селе ничего не изменилось.
Только что Иван обнимал Любашу, глядь, в другом конце волтузят друг друга трое парней, поэтому жених уже разнимает драчунов: – Ну, чё вы? Чё раздухарились-то? Давай-те за сто-ол! Выпьем!
Иван оттаскивает самого буйного и грозит ему пальцем: – Ты чё мне обещал? Помнишь? Ты и прошлый раз на свадьбе Витьки Машкова драку учинил! Забыл, да?
Иван держит за шкирку хмельного буяна, а тот, едва держась на ногах, поднимает на жениха осоловелые глаза и спрашивает: – Тты-ы кто-о?
Иван хохочет и, сбагрив баламута его родителям, говорит: – Ведите его домой! Набрался уже, пусть проспится!
Но время ещё не вышло, выпивки и закуски на столе много, а драчливый гость, каким-то десятым чутьём уловив, что его хотят выпроводить, на несколько минут трезвеет и, хлопнув жениха по груди, с трудом составляя фразы, лепечет: – Всё, Ваню-ха! Конч-лась тво-тво… холл-стая жисть! – Он поднимает указательный палец, водит им перед носом жениха и рассусоливает дальше: – Нне, Ваню-ха, домой ишшо рано, ра-но ишшо! Ты, чё ли, мине не рад? Не рад, да? – Гость уже обиделся и пытается оторвать пуговицу на пиджаке жениха, поэтому Иван на пару с Любашей, подоспевшей ему на помощь, чуть ли не силой усаживают парня за стол. А в госте уже вновь взыграло ретивое, он порывается встать, но в бессилии опускается на лавку и, сунувшись чубом в стакан, пьяненько скулит в тарелку: – Нне рад, да? Мине нне рад? А я шшытал тебя другом!
– Да рад, рад! – успокаивает его Иван. Заметив, что гость ему поверил и, держась рукой за стакан, уже