Оденат спросил:
– Кем были твои родители, Делиция?
– Мои родители? Какое отношение ко всему этому имеют мои родители?
– Ответь мне! Кто были твои родители? – Теперь голос принца прозвучал довольно резко.
– Не знаю. – Наложница в раздражении пожала плечами. – Я не могу этого помнить. Меня забрали у них совсем маленькой.
– Они были вольноотпущенными?
– Не знаю.
– Расскажи мне о своих самых ранних воспоминаниях. Подумай хорошенько и скажи, что ты вспоминаешь из своей жизни прежде всего.
Делиция наморщила лоб и некоторое время размышляла, затем не очень-то уверенно проговорила:
– Первое, что я помню… Помню, как меня угощали засахаренными фруктами в афинском борделе. Я была тогда совсем маленькой, не старше четырех-пяти лет. Мужчины любили сажать меня на колени. Они меня обнимали и называли своей славной хорошенькой девочкой.
– Я купил тебя не девственницей, – напомнил принц.
– Да, конечно, нет. Мою девственность продали на аукционе в Дамаске, когда мне было одиннадцать. Я обогатила своего хозяина – больше ни одна девственница не принесла ему столько денег.
– Значит, ты была проституткой уже три года, когда я купил тебя у госпожи Раби?
– Да. Но зачем ты меня обо всем этом распрашиваешь? Ты же знал, кто я такая, когда покупал меня.
– Да, Делиция, знал. Ты неглупая женщина, так что теперь кое о чем подумай. Ты не знаешь ни своих родителей, ни своего происхождения, не знаешь даже, откуда ты родом. До того, как я тебя купил, ты была проституткой. И ты устроила представление на глазах у всей Пальмиры в тот день, когда я тебя купил. Как можно сделать наследниками царства сыновей такой женщины? Ведь законы этого города – законы самого Соломона! Моя жена должна быть безупречной. Более того, все предки моих сыновей должны иметь благородное происхождение, которое можно подтвердить. Именно таким должен быть следующий правитель Пальмиры. – Принц обнял Делицию и, поцеловав ее в висок, добавил: – Я знаю, дорогая, что ты все понимаешь. И не сердись на меня.
– Так ты женишься только ради законных наследников? – В голосе женщины прозвучали нотки надежды, и Оденат почувствовал, что обязан ее развеять.
– Я женюсь по любви, Делиция. Я всегда был с тобой честен. Я купил тебя, чтобы помешать римскому губернатору, который потешился бы тобой, а потом отослал обратно к госпоже Раби, где тебе пришлось бы провести остаток короткой юности, ублажая каждую ночь многих мужчин. Вместо этого я купил тебя и сделал своей наложницей. И теперь у тебя есть все, чего только пожелаешь, и даже больше. Ты живешь в почете и безопасности. Ты избавлена от нищеты. И так будет до конца твоих дней, если, конечно, ты не вызовешь моего неудовольствия. – Эти последние слова прозвучали предостережением.
– А что будет с моими сыновьями? – с беспокойством в голосе спросила Делиция. – Если они не наследники тебе, что будет с ними?
– Они получат образование и будут служить Пальмире, то есть мне и моему преемнику.