что ему нечего бояться.
– Не понимаю, о чем вы говорите…
– Ну еще бы! Но меня вовсе не интересует ваш поставщик… Во всех тюрьмах происходит оборот наркотиков, и эту проблему не искоренить. Нет, для меня важно, чтобы вы прекратили их употреблять. И я придумал решение…
– Сорок дней карцера, готова поспорить!
– Вот и нет, мадемуазель! Это средство не подходит… С тех пор как вы прибыли к нам, вы столько же дней провели в дисциплинарном блоке, сколько и в камере, но ничего не изменилось…
Что это? Его осенило?
– Думаю, надо найти другой способ, – продолжал Санчес. – Это вторая причина, по которой я вас пригласил… По сути, у меня для вас хорошая новость…
Марианне страшно хотелось присесть, чтобы не рухнуть, услышав эту хорошую новость. Ведь они с директором явно подразумевали под определением «хорошая» разные вещи.
– Меня выпускают?! – брякнула она, чтобы скрыть беспокойство.
– Прекратите ваши фокусы! – буркнул Даниэль.
– Итак, я внимательно изучил ваше дело, и… Должен признать, вы – трудновоспитуемый элемент, но это известно всем! Тем не менее… Я всегда готов предоставить шанс любому из моих заключенных. И, переговорив с надзирательницами и их начальником, решил вам такой шанс предложить.
Но о каком шансе он говорит? Прекратит ли он жевать жвачку или придется каждое слово клещами тянуть?
– Я принял решение отказаться от мер изоляции, которые применяются к вам. Вы сможете выходить на прогулку с другими заключенными, получите доступ к различным сферам деятельности, даже сможете работать, если захотите.
Чтобы не упасть, Марианна схватилась за стену; естественный жест, которого никто не заметил. Да, новость хорошая. Но она уже научилась не радоваться слишком рано. Все имеет свою цену. Непременно.
– Это означает также, что я отменяю особые меры… больше никаких наручников… те же правила, что и для всех.
Марианна обрадовалась, как ребенок, – правда, радость эту оттеняла боязнь. Но на лице не отразилось никаких эмоций.
Радость… Она перестанет быть зачумленной, сможет говорить с кем-то еще, кроме охранниц. Ее не будут держать в оковах, как зверя, вечно надзирать за нею, как за молоком на плите.
Боязнь… Столкнуться с другими, снова войти в общество, выдержать контакт. Способна ли она на это после долгих месяцев в одиночке? Двор для нее одной: было неплохо. И потом, ее статус несколько понизится. Ну, об этом лучше не думать!
– Вас это устраивает? – спросил Санчес, явно обескураженный ледяным выражением на ее лице.
– Как вам будет угодно, месье.
– Превосходно… Вы, конечно, представляете, на какой риск я иду, давая вам такое послабление? Имея в виду ваше досье, такое доверие – испытание для вас, и мы поможем вам с честью пройти его. Надеюсь, вы нас не разочаруете. Иначе…
– Есть какая-то подоплека, ага?
Даниэль невольно улыбнулся краешком губ. Вот она, Марианна во всей красе.
– Подоплека? – повторил директор.
По