побежал вверх по кровотоку от того места, где в шею проникла тонкая, стальная игла.
Свет погас.
Вокруг шептались тени.
ЧАСТЬ I
Глава 1
Кирпичное здание, где снимал офис журнал «Инсайд», в пятидесятых годах двадцатого века служило котельной при психиатрической лечебнице и имело всего два этажа. Южной стороной офисный центр примыкал к длинному, узкому и более высокому отелю, бывшему корпусу больницы. С высоты птичьего полета оба здания напоминали кочергу.
В народе это место так и называлось. Кочерга. Что, впрочем, вполне было кстати для места, где пациентам из лучших побуждений регулярно и методично, в прямом и в переносном смысле ломали головы.
В те далекие времена местные жители, иногда в шутку, а иногда всерьез говорили: «полетать на кочерге». То были времена ЛСД, лоботомии, электрошоковой терапии, а так же рок-н-ролла, когда с востока дул зябкий ветер холодной войны, и многие, кто жил близ «Кочерги», привыкли к неугасающему свету в окнах больницы, а вечерами слышали вопли людей – редкие, но долгие.
Город вырос и к концу двадцатого века «Когчерга» стояла в гуще жилых домов. Ее перенесли на окраину города, а пустующее здание превратили в приличный четырехзвездочный отель.
Котельная стала бизнес центром: «Офисы в аренду. Первый месяц бесплатно». И отель и офисный центр составляли все тот же угол: внутренний двор занимали скамейки; полосы пешеходных дорожек лежали на траве, как сетка из рыжих лент, а в центре сверкал, словно брусок стекла ночной клуб «Кроличья нора».
Глава 2
В небольшой, почти семейной редакции «Инсайда» лишь немногие разделяли мнение Аарона Нери о том, что гонзо-журналистика для свободного художника чуть ли не дар божий.
Норма Абрамс, главный редактор и идейный вдохновитель журнала, считала Аарона главным приобретением и регулярно (каждую четвертую утреннюю планерку) говорила об этом, так чтобы все слышали. Гонзо-стиль казался следствием малой грамотности и легкомыслия, а требовал еще больше сноровки и таланта, чем сухая, лишенная эмоций газетная проза.
«Писать в стиле гонзо», говорила Норма Абрамс, обводя собравшихся острием карандаша, зажатого в твердой и сухой как ветка ладони, «все равно, что гению прикидываться слабоумным, но при этом полностью контролировать ситуацию».
К своим двадцать семи годам Аарон больше десяти лет жил самостоятельно и вполне мог обойтись без этой поддержки. Он знал о слухах, согласно которым Норма Абрамс питает слабость к высоким, темнокожим юношам с длинными волосами, стянутыми в хвост, из тех, кто, отдает предпочтение обтягивающим голубым джинсам. Но, так или иначе, Аарон хорошо писал; старые тётки его не привлекали; дома его каждый день ждала очаровательная ровесница, а потому шансы для Нормы Абрамс равнялись нулю. Ибо сплетни, если они беспочвенны (а значит безопасны) пусть остаются на совести тех, кто любит пустую болтовню.
Однако