и опасным инстинктом Homodeus, лишь бы получить это право – обладать женщиной. И несмотря на всю парадоксальность, положение женщины в борделе у Монаха было намного выше, чем положение любого из мужчин в иерархии Михайловки. Была известна старая байка про посла и его водителя: «У шведского посла был водитель-индиец, и девять лет тот возил посла. Иногда посол принимался завтракать сэндвичами и предлагал их своему водителю. Тот очень вежливо отказывался. И наконец, на десятом году службы, когда посол опять пригласил его, смиренно объяснил: он брамин и не может сидеть с послом за одним столом, так как посол принадлежит к низшей касте…».
Подобный статус был и у женщин в борделе Монаха. Имея фактическую неприкосновенность в повседневной жизни, они были возведены в ранг богинь, почти физического воплощения почти недоступной благодати. Будучи наложницами абсолютно подневольными в выборе партнеров, они были сродни эманациям архангелов в этом маленьком мирке, подчиняясь воле Монаха и возводя его тем самым в ранг Архонта, а может, даже и Демиурга. Ведь это именно он создал этот мир, установил правила и очень просто объяснил: добро – это Он и его воля, зло – все, что направлено против Него и его воли. Они искренне считали, что, подчиняясь его выбору и отдавая свое тело, тепло, страсть и нежность посторонним, в общем-то, мужчинам, они творят благо и выполняют серьезную миссию. Они не могли исполнить возложенную на них эволюцией великую цель – деторождение: вирус делал всех выживших мужчин и женщин бесплодными, всех, обладающих антителами, без исключения.
Женщины, как и мужчины, занимались хозяйством, заготовкой запасов, помогали в госпитале. Они изучали военное дело и обращение с оружием, но главное бремя по охране и обороне несли мужчины. Женщины могли присоединиться только в том случае, если возникала реальная угроза нападения и захвата «монастыря» Монаха. За порядком в борделе, очень сложной системой взаимоотношений, соблюдением правил и табу следила 30-летняя бывшая фаворитка Монаха, Лилит. Она следила и за тем, чтобы между женщинами и рядовыми представителями мужского пола не возникало взаимных привязанностей и пар. Мужчина и женщина легко – намного легче, чем прежде – сходились и расходились. Посетитель борделя все равно платил за свою награду местной валютой – бордель требовал содержания. А вот привязанности или любовь были табу. Если кого-то уличали, то мужчин в лучшем случае навсегда изгоняли из Михайловки. Правда, происходило такое нечасто: у обитателей «монастыря» инстинкт самосохранения всегда побеждал инстинкт продолжения рода. У них практически не было времени ни на что, кроме ежедневного выживания, и если человек вступал в группу, то он сознательно соглашался с тем, что у него не будет здесь постоянного партнера, а тем более семьи.
– Но я не об этом. Есть большое дело: я один не справлюсь, и мне нужна твоя помощь, Монах. – Желаемый эффект был достигнут: Монах поднял подбородок. – Есть место, где уже три года как в заваленном гараже стоит фура с нетронутым ресурсом. –